22 июня 1993г.
вторник
9-45
Жорик отошел от остановки поближе к светофору. Через полминуты, вот это да!.. подкатила «бээмвэшка» нежно-голубого цвета.
Солнечные блики шарахались по лаковой поверхности. Хищный капот стелился над дорогой. Могучие шины выпирали из колесных арок. Ах! Что за чудный автомобиль, сверкающий и недостижимый! Я стал дожидаться момента, когда водитель подрулит к остановке и с широкой улыбкой Фернанделя пригласит в салон. Вопреки предвкушениям, случилось противоположное.
Дождавшись смены красного света на зеленый, вожделенная машина взревела двигателем и, скребя асфальт покрышками, дернулась вперед. В тот же миг Жора отважным Александром Матросовым бросился на капот машины. Иномарка взвизгнула тормозами и замерла на месте. Неудавшаяся попытка самоубийства?
Нет! Коварный план!!!
Из салона, рокоча: «Ты, тр-рруп, куда пр-решь?!!!», выскочил здоровенный громила и с невообразимой для десятипудовой комплекции стремительностью бросился на Жорика. Мокрое место должно было остаться от моего новоиспеченного друга, если б оказался он тюфяком.
Но нет!
Жорик увернулся от кулака нападавшего и тут же боднул то ли лбом, то ли макушкой нижнюю челюсть опешившего верзилы. Выше Жорик достать не мог, но и этого оказалось достаточным. Круто замешанный детина, Монблан мышц и Эверест самоуверенности, схватился руками за выбитую челюсть и повалился оземь, сраженный десятком резких до невидимости ударов. Жорины кулаки и коленки каллиграфически расписались на всех болевых точках могучего организма.
– Ничесе!.. – восхищенно выдохнул я.
Жорик с огромным трудом, но почти мгновенно, наверное, за счет опыта, запихал владельца иномарки на задний диван машины, прыгнул за руль и проорал в открытое пассажирское окно:
– Кто заказывал такси на Дубровку?
– Ты че? Ну ее, – пролепетал я. – Не-ееее…
– Садись и едем. Народ смотрит. Ну! – одномоментно сменив веселую маску лица на свирепую, рявкнул Жорик.
Я, косясь на бесчувственного гиганта позади, сел на переднее кресло.
– С ним все в порядке? – кивнул я назад.
– В порядке.
– А вдруг очухается?
– Не раньше, чем через час. Но мысль занимательная.
Мы проехали перекресток и где-то через километр у коломенского пустыря остановились. Жорик выволок малоприятный груз из салона и оттащил к замеченной еще издали канаве.
– Ты чего? – собравшийся быть озвученным вопрос застрял в утробе. Я закашлялся. Сообразил, что перечить Жорику – членовредительствовать. Безопаснее восседать в пассажирском кресле и наблюдать за происходящим.
Произошло следующее: Жорик перелопатил карманы верзилы и, освободив от всего материального, скинул тело в канаву, после чего вернулся. Нет, за руль не сел. Открыл багажник, пошуровал там, погромыхал, позвякал… разразился руганью в адрес спортсменов, взращенных Родиной на радость трудящимся, спекулянтам на погибель, в итоге совсем потерявших нюх, честь и совесть, а также чувство самосохранения.
К водительской двери Жорик подошел с бейсбольной битой в руках. Причем держал ее так, словно намеревался ударить по мячу, вот-вот готовому прилететь – держал на весу, вымеривая, выцеливая, выжидая…
– Э-ээх, – с шумом выдохнув, Жора отправил-таки воображаемый мяч подальше к Москва-реке, потом сунул биту под водительское сиденье и плюхнулся за руль. – Ну, точно, дебил. Кто ж биту в багажнике возит? Была бы под рукой, не коптился бы сейчас в канаве. А ты чего смурной? Поройся в бордачке. Там пистолетов нет? Может он не только бейсболист, но и стрелок-стендовик.
Я повиновался. Залез ладонью в перчаточный ящик и кроме трех польских «Плейбоев» и упаковки презервативов ничего не обнаружил.
– Ништяк, – осклабился Жорик. – А ты знаешь, что за баттера уконтрапупили?
– Бандит какой-нибудь.
– Точно. Так что может не поздоровиться, если повстречаем его на жизненном пути. Придется бдить, но это мелочи... Я котлету надыбал. Жить будем и неплохо, – Жорик помахал перед моим носом толстой пачкой американских денег, завел машину и с визгом колес стартанул в сторону центра. Я отвернулся и принялся рассматривать проплывавшие мимо виды Замоскворечья…
Рассматривал под долгий рассказ о Жоркином знакомом криминале, который представлялся биатлонистом, даже справку имел и под это дело помимо снайперской винтовки возил в багажнике автомобиля самые настоящие лыжи марки «Марий Эл». На лыжах и спалился в итоге – размер подвел, детским оказался, другие в багажник не влезали...