Анатолий Кашпировский — «целитель» эпохи перестройки

Упоминание Кашпировского в контексте 1993 года не случайно — именно в этот период его популярность начала стремительно угасать, а сам он стал депутатом Государственной думы первого созыва от ЛДПР.

Анатолий Михайлович Кашпировский (род. 11 августа 1939) — советский и российский психотерапевт, который обрел всесоюзную славу в конце 1980-х годов благодаря телевизионным «сеансам исцеления». Его феномен стал одним из ярких символов эпохи перестройки, когда рушились прежние идеологические устои, а в обществе вновь проснулся интерес к мистике и паранормальным явлениям.

Путь к славе

Кашпировский родился на Украине, окончил Винницкий медицинский институт в 1962 году и 28 лет проработал в психиатрической больнице. Первую известность получил в 1988 году, но настоящая слава пришла к нему в октябре 1989 года после телетрансляции «исцеления» во время телемоста Киев—Тбилиси.

Самым знаменитым эпизодом стала операция на брюшной полости пациентки Леси Юршовой в тбилисской больнице, которую Кашпировский якобы загипнотизировал дистанционно из Киева, заменив анестезию. Женщина отказалась от обычного наркоза и позволила провести операцию под «гипнозом по телевидению». Позже Юршова признавалась журналистам, что испытывала «чудовищную боль», но терпела, «чтобы не подвести Кашпировского».

Телевизионные сеансы

С октября 1989 года на Первой программе Центрального телевидения выходили «Сеансы здоровья врача-психотерапевта Анатолия Кашпировского». Передачи шли по воскресеньям раз в две недели и собирали у экранов миллионы зрителей. Кашпировский, одетый в черное, монотонным голосом обращался к телеаудитории, обещая исцеление от самых разных недугов.

Узнаваемый образ «целителя» — черная одежда, короткие черные волосы с небольшой челкой, гипнотический взгляд и монотонная речь — стал частью массовой культуры конца 1980-х. Видеокассеты с его выступлениями передавались из рук в руки, в видеосалонах устраивали «вечера Кашпировского».

Обратная сторона популярности

Однако уже к началу 1990-х годов стали поступать тревожные сообщения о негативных последствиях массовых сеансов. Врачи-психиатры заявляли, что сотни, а возможно, и тысячи людей после просмотра передач Кашпировского нуждались в психиатрической помощи. Председатель Гостелерадио СССР Михаил Ненашев позже признавал, что от сеансов пришлось отказаться, поскольку это было «прохиндейство чистой воды».

Кашпировский хвастался невиданными медицинскими успехами, утверждая, что может излечить импотенцию, слепоту, облысение, туберкулез, диабет и даже СПИД. Научная медицина категорически отвергала подобные заявления, указывая на отсутствие документальных подтверждений «чудесных исцелений».

Политическая карьера

В 1993 году Кашпировский был избран депутатом Государственной думы первого созыва от ЛДПР по Ярославскому избирательному округу. Интересно, что он не сразу вошел во фракцию партии — находился в США и не смог вовремя передать заявление. В марте того же года он даже заявил о выходе из фракции (по факсу из Америки), обвинив Жириновского в расизме, но позже все же остался в партии до 1995 года.

Политическая деятельность Кашпировского была весьма эксцентричной. В 1995 году он участвовал в переговорах с террористами во время захвата больницы в Буденновске, пытаясь загипнотизировать Шамиля Басаева, правда, безуспешно.

Символ эпохи

К 1993 году популярность Кашпировского уже пошла на спад. Общество начало трезветь после эйфории первых лет перестройки, и многие «чудеса» получили рациональное объяснение. Кашпировский переехал в США, где продолжал проводить сеансы для русскоязычных эмигрантов.

Упоминание его имени в контексте 1993 года в романе символично — это время, когда старые кумиры теряли свое влияние, а новая реальность требовала более прагматичного подхода к жизни. Сравнение мрачного Жорика с «доктором Кашпировским» намекает на некую театральность, наигранность ситуации, когда человек принимает на себя роль «гуру» или «целителя», дающего другим жизненные установки.

Феномен Кашпировского остается одной из самых ярких страниц в истории советского и российского телевидения, отражая сложность переходного периода, когда общество искало новые ориентиры в условиях крушения прежних идеалов.