Дураки

– Арбалет, такого дурака как ты, я вижу в первый раз.

Может быть.

– А тебе что, глаза не завязали? – спросил я сидевшего рядом Юргена. Нас куда-то везли в машине. Мои глаза были завязаны, и я ни черта не видел.

– Завязали. Но то, что ты редкий болван, видно и сквозь повязку.

Ага. Юргену тоже обзор обнулили. Это интересно. Как интересно и то, что дорога от дачи до НИИФарма, занимавшая пять минут времени, стала в несколько раз длинней. Мне-то пудрить мозги ни к чему, я там был уже. А вот Юргена везут с закрытыми глазами. Похоже, что ему не доверяют.

Я задумался. Было понятно, что Юрген от лица Ханса ведет переговоры с Мамоном и набивается к нему в компаньоны. В то же время Ханс, зачем-то поручил мне взорвать дачу. Зачем? И по какой причине Юрген полчаса назад плел какую-то ерунду обо мне, якобы гнусном конкуренте-изверге? Непонятно.

– Слушай, Юрген. Почему мне сразу не дали адрес Мамона? Я бы взорвал его дом без всяких выкрутасов.

– А мы до сих пор адреса не знаем. Общаемся с ребятами по мобильному телефону. К нему привозят с завязанными глазами

Эге

Машина затормозила. Меня выволокли на улицу и, подталкивая в спину, куда-то повели. Впрочем, я знал куда – в цех, вчера вечером заминированный. Я не шутил, когда предупреждал Сергея о мине под одной из установок. Как и предполагалось, ребята обнаружили ее в искомом месте и сообщили эту весть Мамону. Тот, наверное, позеленел от ярости. Я же рассказывал ему о заминированном цехе! Я же предупреждал его, что спустя сутки цех взорвется! Жаль, на мою беду рядом оказался Юрген. Он, судя по всему, пообщался с Мамоном и вызвался разминировать цех. Поэтому и привезли его, соблюдая киношные меры конспирации, сюда.

С моих глаз сняли повязку и развязали руки за спиной. С Юргена просто сняли повязку. Хм. Рядом стояла Магда и крутила головой. Ее тоже зачем-то доставили сюда. Ах да, переводчица.

Я огляделся. Мы стояли в длинном полуосвещенном коридоре перед большой металлической дверью лифта. Цех находился, если не ошибаюсь, рядом. Вниз до упора и сто метров узкого сырого перехода.

– Ну что, Арбалет. Может сам разминируешь?

– Нет.

Юрген подозвал к себе Магду:

– Скажи Сергею, что я попытаюсь разговорить этого мерзавца, – кивок в мою сторону, – и попробую узнать какие-нибудь подробности о сообщниках и прочем барахле. В общем, расскажи всякое дерьмо, в которое эти бараны поверят. А я выясню пока, какая муха укусила Арбалета.

Магда, старательно кося под переводчицу, почти дословно повторила все, сказанное Юргеном, только дерьмо, баранов и муху не упомянула.

Сергей согласился:

– Пусть расспрашивает, если это поможет. Но время поджимает.

– Это недолго, пара минут, – Магда кинула в мою сторону быстрый хищный взгляд. Юрген непонимающе похлопал ушами и, не дождавшись перевода Сережиных слов, повернулся ко мне:

– Объясни, что ты начал вытворять?

– Сначала ты объясни, зачем взрывать дачу, когда ты ведешь с ними переговоры? Такой теперь этикет?

– Взрыв нужен для того, чтобы клиент, или кто там после него останется, стал уступчивым.

– А зачем меня поселили с Магдой?

– Она, между прочим, моя правая рука и вместе со мной ведет переговоры. Очень толковая женщина, в отличие от тебя. Ты должен был находиться под нашим постоянным контролем. Лучше расскажи, чего удумал.

– Ничего.

– Так-так, – Юрген глянул на Магду, потом перевел взгляд на Сергея и кивнул головой, мол, пора за дело. – Пойдем-ка в цех.

Магда ни с того, ни с сего заупрямилась:

– Я туда не пойду.

– Что такое? – удивился Юрген.

– Если хочешь – взрывайся сколько влезет. А я не собираюсь тут рисковать своей жизнью.

– Почему?

– Ты не знаешь, какого болвана вы сюда отправили, – Магда зыркнула на меня. – Когда он рядом, может произойти все, что угодно. Ему ничего не стоит взорвать и себя, и нас.

– Понятно. Переведи ребятам, что мне нужны два человека охранять этого идиота. И предупреди, что он способен на многое. Кстати, сколько ты дала ему взрывчатки?

– Два килограмма.

– Понятно. Демонстрационные двести грамм ребята уже нашли. Еще полкило ушло на гараж. Разнесло там все – будь здоров. Арбалет, сколько упаковок ты задействовал в гараже – две или три?

– Не помню.

– Судя по качеству взрыва, две, хотя, Арбалет, ты мог бы быть и поэкономней. Одной упаковки хватало за глаза. Ладно. Будем считать, что ушло всего три упаковки. Значит, осталось где-то полтора килограмма. Хм, Арбалет, если ты все это засобачил сюда – ты точно спятил. Будет такой взрыв, разворотит все в округе.

– Не бойся, не разворотит.

– Верю на слово, хех, специалист. Магда, сколько детонаторов он получил?

– Шесть.

– Осталось четыре. Ясно. А что он получил из оружия?

Я прикусил губу. Черт, дотошная немчура, ничего не упустит.

– Кольт и пять снаряженных магазинов к нему.

– Все?

Я напрягся.

– Все, – спокойно подтвердила Магда, глядя куда-то в сторону.

– Понятно. Стандартный набор, – Юрген потрогал мочку своего правого уха. Задумался, значит.

Потом он глянул на Сергея и сказал:

– Пойдем, разминируем. А с этого негодяя глаз не спускайте.

Магда перевела. Юрген, Сергей, я и два моих конвоира пошли к лифту. Магда с провожатым остались в холле.

Лифт спустил нас под землю. Потом мы прошли узким полуосвещенным коридором и оказались перед массивными металлическими дверями.

Юрген опять почесал мочку уха:

– Сколько метров до поверхности земли?

Идиот. Магда осталась наверху и на его очень умный вопрос, заданный по-немецки, ответить некому.

– Хау дип трам-ням-ням-вау-вау, – не растерялся паразит, перешел на английский, который известен мне только в пределах, достаточных для общения с гостиничной обслугой.

Сергей чего-то там пробубнил. Юрген ткнул пальцем в мою сторону и чего-то гавкнул. Сергей утвердительно кивнул головой. Юрген подошел ко мне и еще раз – за сегодня, наверное, раз в десятый – тщательно обыскал. Ничего он, конечно, не обнаружил и повернулся к Сергею.

Они чего-то обсудили на английском, потом Юрген обратился ко мне:

– Если дверь заминирована, ты взорвешься со мной. Идет?

– Открывай. Ее сегодня раза три туда-сюда тягали.

Юрген кивнул головой и что-то вякнул Сергею. Тот достал из кармана ключ, поковырял им в массивной утробе, потом с натугой повернул круглую, как в кино про подлодки, ручку. Дверь медленно, со скрипом отъехала в сторону.

Дилетант. Мефодий отмычкой отпер эту дверь в три раза быстрей.

Мы оказались внутри низкосводчатого длинного амбара, отрытого то ли под бомбоубежище, то ли под подземный склад радиоактивных отходов. А может, сразу при проектировании предполага­лось, что здесь будет размещено взрывоопасное производство, которое ловкий Арбалет классически заминирует.

Жаль, пройдоха Юрген сразу догадался о десяти метрах бетона и породы над головой, которые никогда, ни за что не пропустят сюда никакой сигнал.

– Значит, Арбалет, ты говоришь, твои друзья готовы взорвать этот подвал? – обратился он ко мне с ехидной улыбкой. – Может, они прямо здесь засели? От какого сигнала должны сработать детонаторы? От сигналов точного времени?

Юрген опять перекинулся парой слов с Сергеем. Тот кивнул головой в сторону распредели­тель­ного щита.

– Так, Арбалет, – обратился опять ко мне Юрген. – Веришь, что я тоже проходил подготовку по взрывному делу?

– Все может быть.

– От чего должна сдетонировать взрывчатка?

– Сам решай. Я еще вчера решил.

– Я тоже эту задачу решил. – Юрген подошел к щиту, открыл его и посмотрел на Сергея. Тот указал на крайний справа рубильник. Верно указал. Им врубается дежурное освещение.

Юрген, чуть зажмурившись, его и врубил. Потом опять поговорил с Сергеем и глянул на меня:

– К какому контуру подвел контакты?

Я пожал плечами.

– Эй, умник. Сейчас врублю свет на полную катушку, от тебя живого места не останется.

– От тебя тоже.

Юрген скрипнул зубами.

– Ох, держись.

Потом включил рубильник номер два.

Понятно, что его тоже сегодня врубали. Наверняка, Сережа настучал. Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Юрген закрыл щит и прошел к установкам. Я, подталкиваемый конвоирами в спину, встал возле стенки. Сергей расположился рядом.

Юрген тем временем обошел по периметру цех, придирчиво обнюхал все опоры, заглянул под пару установок, чего-то там поковырял пальцем. Потом он залез по крутой лестнице под потолок, там немного поколдовал и спрыгнул назад, веселый и довольный.

– Арбалет, скажи честно, электролиты с резисторами у тебя были?

– Не было.

– Значит, если поступит сигнал, все закладки должны рвануть одновременно?

– Может быть.

– Ладно. Мне бы только первые две найти, а потом уж разберусь, по какому принципу ты тут мины расставлял.

Юрген покрутил головой и подошел к одной из двух самых массивных опор, конечно же, несущих и, конечно же, мною вчера заминированных. Чуть порыскав вокруг опоры, он, дотошная собака, обнаружил под металлической бадьей мой привет номер раз – две упаковки сернистого пластика, способных своротить какую-угодно конструкцию.

– Слушай, Арбалет. Жаль костюм портить, шестьсот марок стоит. Может, сам разминируешь свое творение?

Я пожал плечами:

– Хороший костюмчик. Действительно, жалко.

– Помоги, сделай милость, – улыбнулся Юрген и чего-то сказал Сергею. Тот бросил своим ребятам:

– Снять с него наручники и глаз не спускать.

Этот приказ меня порадовал.

Потирая затекшие запястья, я подошел к бадье, сел на корточки и разъединил контакты детонатора.

– Молодец, – похвалил меня Юрген.

Я отошел в сторону, а он ухватил рукой провод и дернул его. Провод нервной змеей взмыл вверх, дернулся и беспомощно завис. Юрген тут же высмотрел место соединения с местной электри­ческой проводкой.

– Я так и думал, – сказал Юрген.

– Я тоже.

– Значит, ты рассчитал, что за выходные свет на полную катушку никто врубать не будет?

– Возможно.

– Вторая мина заложена под той опорой?

– Заложена.

– Логично. Если рушить здесь все, первым делом надо ронять опоры. Вторую закладку тоже разминируешь?

– Пожалуйста.

Я подошел к моему привету номер два и разомкнул контакты. Юрген одобрительным взглядом проконтролировал мои уверенные движения. Когда я закончил, он оттеснил меня от мины, аккуратно положил еще две упаковки пластика в пакет и взвесил на руках:

– Восемьсот грамм. Где еще три упаковки бродят?

– Ищи.

– Гасить один взрыв другим ты не собирался?

– Не собирался.

– А наоборот, собирался усиливать?

– Верно.

– Так, так, – Юрген достал калькулятор и начал давить кнопки.

Через минуту лихорадочных подсчетов он огляделся, подошел к опоре и, оттолкнувшись от нее спиной, отсчитал восемнадцать шагов в сторону от двери. На один ошибся!

– Здесь?

– Все может быть.

Он огляделся, словно принюхиваясь к местному кислому воздуху и – человек без фантазии! – ничего подозрительного не обнаружил. Потом удивленно глянул на меня, перевел взгляд наверх и заулыбался. Нашел! Впрочем, сам виноват. К вентиляционной решетке вели два тонких проводка, ничем не прикрытых. Лень мне было их маскировать, да и время поджимало.

– Мне их перекусить или сам со своей работой справишься?

– Справлюсь, – я пожал плечами.

– Давай, действуй, – Юрген уступил место под вентиляционной решеткой. Я залез на какую-то установку, стоявшую рядом, и проделал в обратной последовательности то, что делал вчера ночью.

Получив из моих рук пластик, Юрген глянул на меня:

– Четвертую мину заложил еще дальше?

– Не помню.

– Напомним. – Он опять отсчитал восемнадцать шагов, огляделся, обнюхал все вокруг, искрутил голову до хруста в шейных позвонках, но ничего подозрительного не обнаружил.

Через минуту он вернулся к опоре, с которой начал поиски сюрпризов номер три и четыре и попытался отсчитать восемнадцать шагов в обратном направлении. Незадача – на тринадцатом шаге уперся в стену.

Ха-ха-ха! Нат Пинкертон!

Он посмотрел на меня и улыбнулся:

– Ты окажешься очень умным парнем, Арбалет, если я найду четвертую закладку там, где она должна быть по науке. Не думал, что будешь учитывать отражение взрывной волны от этой стены. Тут, кажется, метра два бетона, судя по предбаннику?

Он развернулся, отошел на пять шагов, скользнул взглядом по стене, по потолку, опять по стене, по проводке и заметил-таки – очень глазастый потому что – два тонких проводочка, тянущихся, тянущихся, тянущихся под массивный агрегат. Юрген присел на корточки, заглянул под агрегат и, естественно, ничего там не выследил. Я, устанавливая самую последнюю, самую хитрую мину, минут пять пластался под агрегатом, извозился, как шахтер.

– Может, и эту достанешь?

– Достану. Четыре ноль в твою пользу, – согласился я и медленно, со вздохом опустился на колени, потом лег на спину и по пояс подлез под установку.

– Вот этой четвертой закладкой ты меня сразил наповал. Мастер! Ас! – вещал невидный Юрген, пока я в темноте ковырялся с приспособленной под агрегат желтоголовой канистрой. – Мастерски ты все рассчитал. Гулять по этому сараю должна была одна четырехкратно усиленная взрывная волна. Обязательно расскажу Хансу о твоем похвальном умении минировать производственные площади. Молодец. Скоро ты там?

– Не видно здесь ни черта. Пусть эти недоумки включат свет. Я контакты отсоединил, а пластик вытащить не могу. Темно.

Юрген что-то вякнул Сергею про тотал лайт. Гулкие шлепки шагов подсказали мне, что надо аккуратно вставить магазин на место, снять предохранитель, загнать патрон в патронник и… первый далекий щелчок, внимание… второй далекий щелчок, приготовиться… третий – пошли!

Раздался сумасшедший грохот.

Барабанные перепонки чуть не лопнули от близкого – метров десять – взрыва. Могучая ударная волна прокатилась между установок, сминая все на своем пути, сбивая с ног Сергея и Юргена, вставших неосторожно в проходе, а теперь падающих на пол с выпученными глазами. Привет номер пять, про который знал только я! Оставалось у меня в общей сложности, братики мои, не шесть и не семь упаковочек, а восемь, и жалко было все их спаривать, да и ни к чему. Рассчитал я, что четыреста грамм под одну опору и четыреста под другую хватит с лихвой, а остальные четыре упако­вочки очень удачно разлягутся по всей площади ангара. Ерунда, что на четыре упаковки оставалось два детонатора. К двум закладкам я напрямую провел провода от сети и, недолго голову ломая, закоротил их в непосредственной близости от пластика. Включили свет, возникло короткое замыкание и будь здоров какая искра сдетонировала взрывчатку. А теперь пишите письма родным и близким с фабрики имени Мамона и Ко. В общем, жахнуло будь здоров, ребята повалились на пол. Я же, заранее готовый к такому развороту событий, наоборот, выскользнул из-под агрегата и вскочил на ноги. А в руках моих был – угадайте что! Родной до слез автомат Калашникова! С магазином, снаряженным тридцатью патронами, которых должно хватить:

– очередь первая, короткая – на охранника с пистолетом в руке. Готов.

– очередь вторая, продолжение первой, подлинней – на Сергея с Юргеном. Упали они друг рядом с другом и на двоих вполне хватило одной очереди.

Вжик. Вжик. Дзинь, – прозвучало над ухом.

Что такое?

Ах, да. Охранник, пошедший свет включать, пришел в себя и начал палить в белый свет, как в копейку. Наверное, в меня целился. Надо с этим разобраться.

Я присел в полуприседе, проворно сместился метров на пять вправо и, прикрываясь за какой-то ящик, чуть высунул голову. Ага. Заметил стриженную макушку возле выхода. Мне все равно туда, так что пойдем на сближение. Пополз я по-пластунски к охраннику. Тот палил почем зря в сторону, где корчились три наивных дурачка, сначала контуженных взрывом, а потом расстрелянных в упор хитрым пленником. Одолел я метров пять, чуть выглянул из-за какого-то станка и… Охранник куда-то смылся. Удрал, что ли, с места боя? Нечестно. Нет, шлепание совсем близких шагов подсказало. что паренек куда-то пробирается… Ага, решил меня с тыла обойти. Похвальное решение. Я поднял с пола какой-то болт, на двенадцать, кажется. Впрочем, не все ли равно. Кинул я болтик в сторону шагов. Выстрел, выстрел, щелчок… Э-э, пацана не учили считать патроны. Ничего, жизнь научит, может быть, потом. Пока он трясущимися руками вынимает пустую обойму, пока шарит лихорадочно по карманам, пока пытается снаряженной обоймой попасть в – падла, черт, твою мать! – очень узкую щель на рукоятке, пока он… Нет, больше ничего он в своей жизни не успеет. Я давно встал на ноги, заметил мишень, прикинул количество оставшихся патронов – двенадцать-пятнадцать, поло­вина магазина – и нажал на курок, даже не целясь. С десяти метров я всегда стреляю по-пижонски, от живота. Рухнул парнишка, как подкошенный. Надеюсь, последнее, что он понял в своей жизни: с профессионалом бой вести – не мудями трясти. Так-то. Вернулся я к тем трем, сраженным мною в первую очередь, перевел автомат на одиночные и сделал три контрольных выстрела.

Все. Пора уходить. Я побежал к двери. Перед тем как выскочить в коридор, я огляделся и увидел, что взрыв был один. Вторая закладка почему-то не сработала. Может, и хорошо, что не сработала. Если бы она тоже рванула, неизвестно, что случилось бы с цехом и со мной. Может, тут балки начали бы рушиться на мою голову и вся химическая гадость, разлитая по чанам, начала бы вспыхивать и распространять зловонные миазмы. А так, случился один маленький взрывчик, вызвавший махонький такой пожарчик, который вскоре потушат. Хотя, сегодня суббота. Брандмейстеры дрыхнут в обнимку с брандспойтами и… черт с ними всеми. Надо сматываться.

Я с трудом открыл дверь, столкнулся с каким-то вооруженным, пистолет в руке, дядькой и нажал на курок. Ба-бах. Дядька повалился на пол, схватившись за живот одной рукой, а другой стреляя, стреляя, стреляя себе под ноги. Я одновременно порадовался и огорчился.

Порадовался, что, наконец, отвязалась от меня привычка при внезапном столкновении нос к носу с неприятелем бить прямой правой в челюсть. Сейчас я поступил очень рационально: вскинул автомат и очередью… Огорчился же я от того, что очереди не получилось. Автомат стоял на одиночке, забыл перевести. Хорошо, что обошлось.

Я глянул на дядьку, на пистолет в его руке – ба! родной «кольтик»! Надо экспроприировать экспроприатора. Вернул свою пушку на законное место – под левую мышку – и побежал дальше. Дела не ждали.