Наблюдения

Мороз крепчал, а я нагло тарабанил по воротам, хорошим, красивым, медью обитым:

– Эй, открывай, едрена вошь!

В воротах распахнулось маленькое оконце и красномордый охранник-кавказец задубев­шими губами выдавил:

– Чего тебе?

Замерз джигит. По моим наблюдениям простоял он здесь минуток двадцать и до смены выстукивать ему зубами «Лезгинку» и выстукивать.

– Мне начальника какого-нибудь для мужского разговора. Жду пять минут, потом у тебя начинаются неприятности.

– Чего?

– Я тебе сказал четко. Жду пять минут. Время пошло. Морду мне потом пощупаешь. Сначала вызови кого-нибудь из шишек.

Оконце захлопнулось. Хорошо, догадливый боец попался, бросился выполнять мою просьбу. А мог стукнуть бы меня по голове или еще куда. Однако в этом случае я за себя не отвечал бы и все, в последствии случившееся, представляло бы большой и кровавый экспромт. Не было у меня времени готовиться к такому повороту событий. Полчаса времени, прошедшие с момента, как Миха указал на хороший высокий забор, ушли не на просчет вариантов, а на четкие, умелые действия по одному-единственному плану, засевшему в моей голове со вчерашнего вечера.

Ровно тридцать две минуты назад я отправил Миху восвояси и с биноклем в руке залез на недалекий клен, а может и на дуб. Я в марках деревьев не силен. В общем, по толстому стволу этого растения удалился от земной поверхности метров на десять, удобно устроился на раскидистом сучке и вдумчиво поизучал расположение дачи и ее охраны. Намозолив биноклем глаза, я обнаружил следующее. Дачный поселок был небольшим, дворов в тридцать. Мамоновский участок располагался с краю и занимал двадцать соток. На участке имелись три хозблока, полдесятка теплиц и – главная цель! – четырехэтажный домина с наглыми краснокирпичными вывертами и загогулинами. Ни дать, ни взять замок Князя Лихтенштейнского. У охранников диспозиция была незамысловата. Один топтался у ворот, второй прохаживался по двору у дома, третий время от времени пробегался вдоль забора за домом. Вот этот-то последний пост и показался мне самым слабым местом. Под охраной и обороной охранника номер три находились две постройки, причем расположенных на внушительном расстоянии друг от друга – многовато для одного сторожа. Правда, там должны были бегать впридачу два волкодава, но мороз загнал их в конуру. Оттуда выглядывали только мокрые носы да валил легкий пар. Все складывалось очень и очень удачно. Я заприметил небольшой домишечко, похожий на гараж, прикинул с какого места удобней до него добираться и еще раз глянул в бинокль на конуру. Собачки пребывали в таком заиндевелом состоянии, что любой нарушитель границы мог пройти мимо них, маршируя и горланя строевые песни. Собакам было все по барабану, замерзли Джульбарс с Мухтаром.

Я тоже продрог, сидючи на тополе, до мозга костей. Ух.

Как только охранники сменились, я спустился вниз и побежал к Вовке. Там закинул бинокль в салон, достал упаковку взрывчатки с детонатором и, описав большой крюк, пробрался с тыла к длинному высокому забору без щелей и выступов. Каким образом штурмовать препятствие высотой два с половиной метра?

Я огляделся.

Я еще раз огляделся.

Без результата.

Если пойти назад к Вовке, найти там подручное средство, а потом опять вернуться сюда, есть вероятность, что кто-нибудь из местных заметит барражирующего вокруг дачи Арбалета и начнет раз­мышлять по этому поводу. К чему могут привести такие размышления – не знаю, но мне-то точно такое ни к чему. Что же делать?

Эх. Скинул я сковывающий движения тулупчик и чуток потоптался. Заслышав зазаборный скрип снега под ногами, я с разбега взлетел на забор и коршуном рухнул на трусившего мимо охранника. Тот даже вскрикнуть не успел, повалился на снег с развороченной на сто восемьдесят градусов головой. Один готов.

Не теряя ни секунды, я метнулся к домику, распахнул дверь и налетел на какого-то мужика. Кто такой? Почему не знаю? Бордак-с! Я свалил его на землю прямым правой и пару раз шмякнул по ребрам ломиком, оказавшимся под рукой весьма кстати. С хрустом шмякнул. Больше в гараже никого не было. Я огляделся. Действительно, очутился в гараже. Не поставят же вот эти три автомобиля в баню? Я глянул в окошко. Может, хватились ли сторожа номер три? Может, возникла суматоха и паника?

Нет, все было спокойно.

Я достал из-за пазухи взрывчатку и нервно хихикнул. Вот было бы смеху, если бы мне тут случайно пальнули в живот и адский пакетик сдетонировал – остались бы от козлика рожки да ножки, и то сомни­тельно. Приладил к взрывчатке немного сернистого пластика. Воткнул в пластик детонатор. Полюбовался конструкцией. Радиоуправляемый детонатор вызывает маленькую искорку, от которой взрывается так, чуть-чуть, сернистый пластик, что в свою очередь детонирует собственно взрывчатку. Потом можно ходить по окрестностям и собирать маленькие обугленные кусочки машин. Я огляделся, ища взглядом, куда бы приладить мину. Ага, нашел.

В углу стояла бочка, сочно пахнущая бензином. За нее, конечно, за нее, ненаглядную. Взрывчик будет на пять баллов. Я пристроил мину под кучку ветоши за бочкой, оценил незаметность места, порадовался удачному стечению обстоятельств – рванет в полнеба! – и выскочил во двор. До забора двадцать шагов, шесть секунд… Оп!

Через минуту я снова вскарабкался мартышкой на свою наблюдательную пальму, но не на самую верхотуру, а так, чуть-чуть, только бы хватило высоты заметить суету во дворике.

Удивительно, но ждать пришлось долго, очень долго. Российские разгильдяйство и навсенаплевательство длились пятнадцать минут. Только по прошествии этого времени народ во дворе засуетился, забегал. Собаки, выгнанные из конуры, загавкали. Я-то думал, что третьего сторожа народец хватится минуты через две-три. Увы. Пришлось тому валяться на снегу со сломанными позвонками четверть часа, пока не заметили соратники, что поза эта вроде как неестественна для тридцатиградусного мороза.

А раз народ забегал, задергался, пора мне слезать с дерева и подходить к парадным воротам. Что я и сделал.

– Эй, открывай, едрена вошь!

Все пока шло по плану. По моему собственному.