Утро

Утро случилось мрачным. Последствия похмелья? Нет! Накануне было выпито немного. Так, мелочишка. В чем же дело?

Я перевел взгляд с разбудившей меня Магды на часы и чуть не поперхнулся от негодования. Полшестого утра! Вот это шуточки! Я приехал в демократическую страну или в оплот тотали­таризма? Где свобода сна? Я буду протестовать!

Я слепил веки, быстро повернулся на другой бок и попытался уснуть. Собирался открыть глазки через три-четыре часа в светлой нарядной комнате, сладко потянуться, поразмышлять о том, о сем, а потом зажмуриться, улыбаясь от щекочущего ноздри запаха кофе, поданного в постель заботливой Магдой… Сучка! Сорвала одеяло и открыла окно! Что за гестаповское отношение к спящим? Я не сын радистки Кэт! Отставить!

Вскочил с кровати, захлопнул оскалившееся морозом окно, порыскал взглядом в поисках одеяла…

Проснулся окончательно. Одеяла нигде не было.

Пришлось махнуть рукой на изгнанный сон и топать в ванную комнату, чтобы умыться.

Завтракая, я наблюдал за молчаливой хмурой Магдой и соображал, что как-только вдохнул пьянящий, не совсем чистый воздух родного города, в меня вселился бесенок разгильдяйства и лени. За семь лет жизни вне России, меня ни разу не посещала смесь мечтательной бездеятельности и блаженного безразличия. Все время, проведенное в Германии, я был машиной запрограммированной на выполнение прямых и косвенных обязанностей. Я безропотно выполнял все, что приказывалось, все, что предписывалось, все, что должно было выполняться. Я был хорошей машиной. Я отлично функционировал в той системе, но что-то разладилось, как только попал в Москву.

Бациллы мятежа поразили мою психическую систему? Бред.

Я все тот же наглый, упорный, целеустремленный Арбалет, специалист по щекотливым делам, боец, мощный торс которого защитит и укроет от любой напасти.

– Ну и что мы имеем? – деловито спросил я Магду, поглотив оба бутербродика и осушив чашечку кофе.

– Запоминай. Неделю назад в Гамбурге появился курьер из России с образцами нового эмпатогена. Он искал покупателей на крупную партию и вышел на Ханса. Это завяз­ка сюжета. Развязывать будешь ты. Развязка заключается в том, что ты найдешь лаборато­рию, в которой его производят, и уничтожишь ее. Срок – три дня. Из подробностей могу сообщить одну. Перед своей неестественной смертью курьер сообщил, что лаборатория нахо­дится на даче в Подмосковье. Большего, как ты понимаешь, он сообщить не может. Пока я буду собираться, посиди и подумай, что нужно для выполнения задания. Время – пятнадцать минут.

Она встала из-за стола и вышла.

Я сидел и молчал. Просто так молчал. Не думал, не соображал, не прикидывал что к чему. Я тупо глядел в окно и считал огоньки, зажигавшиеся в одном, двух, трех… десяти окнах. Народ на работу собирается, скоро светать начнет. Что за хрень такая — эмпатоген?

– Диктуй, записываю, – передо мной с блокнотиком в руках выросла как из-под земли дотошная Магда.

– Первое – точный адрес той хибарки, которую надо разнести. Второе – килограмма два-три чего-нибудь такого, чем можно будет эту хибарку разнести. И третье – какая-нибудь повозка, чтобы доставить второе до первого. Все.

– Второе и третье будет послезавтра. Первое ищи сам. С поисками не тяни. – Она спрятала в сумочку блокнот, кажется, ничего не записав. Потом покрутилась в прихожей, надела шубу, оттуда крикнула мне: “До вечера!” и, хлопнув дверью, ушла.

Я встал из-за стола, вернулся в свою комнату, минуты две посмотрел в окошко, потом посидел на диванчике, полежал, поворочался и уснул. Хех, в шесть утра решила разбудить, дурочка заграничная.