Мыслишки

Я отдал Виолетте триста долларов и усадил на стул перед собой. Сам расположился на диване, приготовившись выслушать очередную невеселую историю. При общении с проститутками я позволял себе только два типа поведения. Либо становился козлом, который сразу волок мясо в койку, либо изображал задушевного друга, кивал головой, молчал и входил в положение. Положение было, как правило, одним и тем же – нехорошим и тяжким. Горькая доля толкнула тонкую ранимую душу на панель, занимается она этим всего два месяца и так далее с незначительными вариациями.

– Как зовут? – спросил я подругу.

– Виолетта.

– Рассказывай, – сказал я.

– Чего?

– Чего хочешь. У меня времени вагон.

– А трахаться не будем, что ли?

– Пока не хочется. Давай рассказывай.

Я в сто первый раз выслушал хорошо заученный рассказ о первом курсе института, который бросила, о проблемах на малой родине, которую покинула, об оказываемой помощи старикам-родителям и брату-инвалиду, которые ничего о ее роде занятий не знают, о наглых ментах, которые вымогают деньги, и злых бандитах, которые не платят… или наоборот, внимания не обратил… От сочинений гамбургских проституток ее история отличался специфическими, чисто российскими деталями.

Вскоре, не лишенная сметки Виолетта замолкла. Похоже, обратила внимание на выражение моего лица и напрямик спросила:

– Зачем снял?

– Хочешь пять штук грина поиметь?

– Хочу.

– Тогда утром обсудим. Что-то в сон потянуло. Пойду посплю.

– Мне здесь оставаться?

– Как хочешь. Можем утром созвониться. Только имей ввиду, домой я тебя не повезу.

– Тогда остаюсь.

– Белье в шкафу. Спокойной ночи. – Я встал и пошел в ванную чистить зубы.

Елозя щеткой по зубам, я сам себе объявил благодарность за то, что первое общение с будущей компаньонкой прошло без сучка и задоринки. Проститутки в большинстве своем народ был нервный и щепетильный, обхождения требовал особого. Весь опыт общения с ними показывал, что нет разницы между женщиной продажной и непродажной. Проститутка могла быть верной и преданной, ласковой и нежной, скромной и недоступной, но при одном условии. При условии, что партнер ничего не знает об ее активной половой деятельности. К сожалению, я знал, что Вета знает, что я знаю. Нужно было исправлять создавшийся перекос в отношениях, так как компаньон, ведущий себя как последняя блядь – это не есть хорошо. Такой хоккей нам не нужен. Только друг, товарищ и брат в одном лице мог помочь разжиться восемью лимонами. На эту роль Вета подходила как никто другой. Умна, стервозна, до денег охоча. Родись она мужиком, была бы рейнджером вроде меня, вооруженным и очень опасным.

Я вернулся в комнату, расстелил белье и залег под одеяло. Прежде чем погрузиться в теплую берлогу сна, пропустил через голову еще пару-тройку мыслишек.

Первая – не расслабляться. Виолетте только предстоит узнать, что я не делю женщин на категории. Дам продажных, непродажных, дающих и динамящих я не знал. Все женщины существовали для меня как внекатегорийное понятие – Она, Единственная.

Вторая мысль. Виолетта, ясно с первого взгляда, всех мужиков считала быдлом и классифицировала их очень просто – богатое быдло, способное заплатить за нее, и нищее быдло, ни на что не способное. Нормальный взгляд нормальной проститутки на взаимоотношение полов. Подобный взгляд мне лично не мешал, но мог помешать делу.

Поэтому, третья мысль. В интересах дела я должен был стать для Виолетты исключением, превратиться в стовосьмидесятидевятисантиметровое облако в штанах “Дизель”. Доказывать своим достойным поведением, что она есть обычная женщина, привлекательная и приятная, со своей жизнью и судьбой. И нам не быть ближайшие дни друг без друга.