Сумочка

Самоистязался таким образом я достаточно долго. Может, месяц, может, два. За это время сбросил двадцать килограмм живого веса и получил атрофию мозга. Серое вещество стало выдавать на гора одну-единственную мысль: что за печать хотели получить русские негодяи от Анюты? Что за печать хотели получить русские негодяи? Что за печать хотели получить? Что за печать хотели? Что за печать? Что за …?

В чем дело? Какая-такая штучка стоила жизни моей незабвенной Анечке?

Наверняка, не простая. Не такая она женщина, чтобы за синюшнюю печать товарищества с ограниченной ответственностью терять головушку на чужбине. А раз так, то какую бумагу можно было этой печатью отштемпелевать со всех сторон и использовать по назначению? Не туалетную же. Уж не ту ли, которая была в Анином ридикюльчике… Стоп. Где он?

Дня через два после нашего тесного знакомства Анечка всучила мне какую-то сумчонку со словами: «Пусть полежит у тебя». Я, помнится, немного испугался. Подумал: вдруг там какой подвох, мина замедленного действия или ампула с ядом, который будет испаряться и травить меня. Жить-то хотелось. Я основательно порылся в сумчонке и ничего радикального, к огромному облегчению, не нашел. Ее содержимым были блокнотик, мятый лист бумаги в мудреных загогулинах и ключ непотребной конфигурации, плоский и тонкий. Дверь таким не откроешь.

Я еще раз прокрутил в голове: блокнотик, бумажка, ключ.

Хм, что-то из этих вещей могло помочь в разгадке большого и таинственного секрета. Так, куда подевался ридикюль? Куда я его закинул? Куда?!

Тьфу!

Всегда всякая ерунда лезет в голову, когда живот горит, руки вибрируют, а до тысячи осталась сотня отжиманий. Уф.