Я скинул тунику, глянул на живот
Я скинул тунику, глянул на живот и челюсть вывихнул от удивления. На животе лучился, бугрился ярко-лиловый шрам, совсем свежий. Я перевел взгляд на господина, на слугу, опять на шрам. Цепь диковинных обстоятельств вела от фрачного аборигена в песках через шар и гладиаторскую арену сюда. Происшедшее интегрировалось* в событие, название которому не находилось.
Где я? Кто эти люди?
Оставалось крутить головой, вздыхать и переодеваться. Решил, что потом само прояснится, а пока приоденусь. Холодная плоскость под ногами напомнила: не все устроилось в лучшем виде. Я поежился, переминаясь с ноги на ногу.
Господин покосился на босые ступни моих ног, приподнял правую бровь домиком. Доставщик, не спеша, смакуя каждое, до миллиметра выверенное движение, достал из-за спины – предел мечтаний! – густо пахнувшие кожей и абсолютным счастьем кроссовки «Рибок»*.
Я, радостный, возбужденный, воодушевленный обулся и глянул на господина, поинтересовавшегося:
– Как вам?
– Нравится.
– Понятно. Чтобы понравилось, нужно обуться в «Рибок Памп».
– ..., э-ээ, не так поняли, – стушевался я.
– Я понял так, как следовало. Не стесняйтесь. Попробуйте придти в себя и расслабиться. Присаживайтесь.
– Спасибо, – присел, огляделся. Ничего особенного, наблюдалось ранее. Я хмыкнул.
Господин улыбнулся и сел напротив, достав из внутреннего кармана четки.
Искрящиеся синие, зеленые, красные, желтые камушки отвлекли внимание от обзора местности.
– Итак, – начал господин. – Если есть вопросы, задавайте.
А чего задавать? Кто он такой, чтобы отвечать на них? Действительно:
– Кто вы такой?
– Мелочный вопрос.
– Где я?
– Думаю, вас постигнет разочарование, когда услышите ответ.
– Мне все равно.
– Возможно, но отвечать сейчас нет смысла.
– Э-э… А как я сюда попал и зачем?
– Попали на метро, если не забыли. Перед тем как оказаться здесь, имели желание изменить судьбу в лучшую сторону. Желание может исполниться прямо сейчас. Готовы?
– К чему?
– Изменить жизнь в лучшую сторону?
– М-мм… – скрупулезно шевелить мозгами не получалось. Я выдавил:
– Хочу.
– Условия интересуют?
– Какие?
– Ваша жизнь изменится в лучшую сторону при подписании контракта. Если готовы подписать задержек не будет.
– Контракт? Условия? Не понимаю.
– Сейчас поймете. Какие чувства испытывали перед тем, как оказаться здесь? Помните?
– Нормально было.
– Вот как? Я напомню.
Камушки в руках господина сверкнули как электроды у дюжины сварщиков. Я зажмурился, охваченный приступом ярости, злости и ненависти. Я вспомнил полублеск-полумрак Тверской, смеющихся девчонок, уверенных парней. Микс бессилья с ненавистью скрутил в потный кулак побелевшие пальцы.
– Это называется зависть, – упершись немигающим взглядом в мою переносицу сказал господин. – Родители зависти: безденежье и слабость. Хотите навсегда с этим покончить?
– С чем?
– С завистью, с безденежьем, со слабостью...
– Да.
– Я готов помочь.
– Как?
– Еще не время для ответа. Скажите, вам нравится здесь?
– Где?
– Конкретно в этом месте.
Я огляделся. Холодная неуютность навалилась на плечи, но...
– Нормально.
– А вы помните, что было до того? Пустыню, пески, подвал, комнату, арену?
– Помню.
– Хорошо было?
– Отвратительно.
– Да? – господин рассмеялся. – Здесь существуют места более отвратительные, гораздо более отвратительные.
Он перевел взгляд куда-то в сторону, свалив с меня камень неуверенности и боязни. Да, точно. Я чувствовал себя букашкой под прицелом его холодных глаз.
– Это называется ад.
Услышав чеканно произнесенные слова, я чуть не рухнул с кресла от неожиданности. Страха не было.