Я стукнул окровавленным мечом

Я стукнул окровавленным мечом по щиту. Капли крови, попавшие на лицо, показались... привиделись рутиной... перенесли в обыденное и повседневное, незначительное настолько, что я, глянув на табло, в момент посчитал сколько времени осталось, до получения Верой с Антоном билетов.

Шестнадцать минут. Немного.

Вопрос: кого аниматоры выпустят сейчас? Стадо слонов или тирексов*?

А вот и устроитель шоу. Махал рукой, подзывал.

Мы переглянулись и не спеша, с чувством воинского достоинства, важно бряцая оружием, подошли к нему.

– Значит так, приматы. Разминка кончилась. Пришел час настоящей потехи, – порадовал нас дядька, обращаясь большей частью ко мне. – Сейчас выйдет десяток мартышек, бывалых. Вы в черном, они в красном. Не перепутайте. Будете биться с красными до тех пор, пока на арене не останется ровно шестнадцать мартышек. После чего делитесь на пары без разницы кто в черном, кто в красном. Сражаетесь один на один. Победители – восемь штук – выходят в четвертьфинал, потом полуфинал, финал и все, свобода! Боевой гамадрил-победитель улетает отсюда на дембель. Остальные ловят следующий шанс через неделю. Вперед!

Говорил распорядитель быстро, но отчетливо и воодушевленно.

Я внезапно ощутил, как в организме вспенился адреналин. В голове хлопнуло: «Будет знатный кегельбан!*» Потряс мечом, вспомнив чтение книжек о гладиаторских боях. В позднем детстве мечтал оказаться на арене Колизея и сражаться на потеху римской черни*. Это выглядело романтично и мужественно. В прежнем моем существовании не хватало романтики и мужества! Сейчас получал в лошадиных дозах.

Похоже, не я один воодушевился. Как только распорядитель закончил речь, мы – две дюжины в черном – потрясли щитами и гаркнули: «Вперед!!!»

Прошествовали к центру арены и встали плечом к плечу.

Нам никто не страшен. Ничто не могло напугать. Где мартышки в красном, с которыми назначено сразиться?

Рев толпы прекратился. Стало тихо, совсем тихо.

Из ворот, выпускавших тигров, вышла шеренга в десять воинов. Это были машины для убийства на голову выше нас, в полтора раза шире.

– Вау-уу! – завизжала толпа в предвкушении.

– Тра-та-та-та-та-та!!!! – от грохота тысяч салютующих автоматов заложило уши.

Красная шеренга, медленно и тяжело ступая, двинула в нашу сторону. Бойцы в сверкающих латах, в разноцветных перьях на шлемах, в красных хитонах без изъяна. Взгляды, смотревшие зло и недобро, не предвещали ничего хорошего.

Господи! Как с ними тягаться?

Я огляделся. Соратников обуял испуг.

Бежать? Некуда.

Внезапно почувствовал себя на законном, прирожденном месте второй раз за день. Надо биться. Обязан биться. Буду биться! Что станет итогом — неважно. Важно, что не струсил и последнюю секунду жизни прожил как смог, но честно...

что такое?

что я несу?

что я вижу?

Мой взгляд, скользнувший по трибунам, замер, зацепился за родное и доброе.

На склоне напротив в первом ряду сидела она, девчонка из голубой комнаты, улыбалась и махала ладошкой.

Стало проще умирать. Хоть один болельщик за меня. 

Я стукнул плашмя мечом по щиту и шагнул вперед. Сделал первый в жизни шаг навстречу опасности.

Странное ощущение испытывал при этом: упивался решимостью сразиться не на жизнь, а на смерть, сразиться так, как сотни раз мечтал и никогда не делал.

Я еще раз стукнул мечом по щиту. Звон металла воодушевлял. Воодушевлял не только меня: ребята в черном тоже стукнули мечами и шагнули навстречу судьбе.

Мы сошлись. Сошлись в смертельном бою жалкие любители и безупречные профессионалы, новички-неумехи и матерые ветераны.

Клинки сверкнули, иллюзии рассеялись. Монстр, вставший напротив, неуловимым движением выбил меч из моей руки. Пока тот падал на арену, звеня и подпрыгивая, как пятак Григоровича*, мой живот окащался распорот под радостный гул толпы. 

Боль!

Невыносимая боль!

А-а-аа!

К позвоночнику подключили тысячу вольт, электрическая дуга пронзила тело, взорвав к чертям собачьим содержимое черепа. Все. Конец...