Алина не позвонила

январь 1994г.

Алина не позвонила. Так даже лучше: навалились проблемы.

«Торговля встала! Полный швах! Ноль на кассу, минус в личное дело!», — такими словами Жорик обозначил текущее состояние «Промы», когда я приехал в контору после экзамена, последнего в студенческой жизни.

Бурлить и негодовать Жорик передумал. Побродил по кабинету, уточнил цифры складских остатков и ожидаемых поставок, выслушал ответ и удалился.

Я разложил бумаги на столе, подолбил по клавишам калькулятора. Полученным цифрам не поверил. Включил компьютер и, умело действуя клавиатурой и мышкой*, прошелся по данным продаж за январь. Результат идентичен – оборот упал до смешных пяти тысяч в неделю. Расходы на содержание офиса и зарплату превышали доходы раза в три. Впервые в своей недолгой истории «Прома Импэкс» работала в убыток. Я расстроился, не представляя, как реагировать. Может, дать рекламу? Может, цены снизить?

Нет, ничто не поможет!

Что делать?

Рука потянулась к телефону:

– Алло, Жора. Вопросы есть.

– Я тоже в шоке. Обсудим позже. Костюмчик примерю, потом в ЦУМ и вернусь.

Я похватал воздух ртом. Контора валится в минус, а он с портняжками возится!

Три часа я гонял по монитору цифры продаж. Шок не проходил. Настроение металось от состояния «все пропало! шеф! все пропало!!!» до «надо что-то делать, Глеб Егорыч! надо что-то делать*!!!» и обратно.

Ровно в восемь вечера в кабинет ввалился Жорка, имевший странный вид. Я похлопал глазами и сообразил, что в первый раз наблюдаю его в деловом костюме. Вылитый Георгий Альбертович, преуспевающий коммерсант средней руки в костюме с галстуком! Какой повод? Успехами на этаже не пахло. 

Отодвинув калькулятор в сторону, я взял авторучку в руки и придвинул чистый лист бумаги. Не мог Жора просто так заниматься шоппингом, не имел права. Наверняка, примеривая наряды, разрабатывал комплекс мероприятий по борьбе с кризисом и сейчас надиктует! Вопреки ожиданиям, Жорик беззаботно напел: «Трайн хард ту лук лайк Гари Купер, супер-дупер!», тут же поинтересовался:

– А твой костюмчик моль поела?

– Нет. В шкафу висит.

– Хорошо. Будем устраивать реорганизацию! Помнишь, обсуждали в «Тереме»?

– Что обсуждали?

– Переодевание сотрудников в деловую одежду.

– Зачем?

– Надо для бизнеса. Потом объясню. Пошли.

Мы вышли в коридор и проследовали в холл, где кучковались осоловевшие от безделья сотрудники. Жорик прокашлялся и командным голосом поприветствовал собравшихся:

– Здорово, орлы, орлицы, а также птенцы-стажеры.

Выслушав ответный гул, продолжил:

– Дела в конторе печальные. Не работа, а мудовые рыдания. Пришло время наводить порядок. Будем жить теперь по-новому*. За опоздания, перекуры и бестолковый треп по телефону вводятся штрафы, какие – еще не придумали. Роман Викторович нарисует на неделе. А теперь главное! Все мужчины с завтрашнего дня на работу приходят в костюмах и галстуках. Дамы – в деловых нарядах. Никаких мохеровых кофточек, полушалочков, свитерков с пуловерами и юбочек выше колена. Понятно? Работник, чей внешний вид порочит нашу славную контору, будет штрафоваться. Всем все ясно?

Сотрудники охнули и, получив разрешение разойтись, исчезли с глаз долой. Заняли рабочие места. Жорик отозвал меня в сторону:

– Ты тоже не отставай. Завтра в костюме приходи.

– Зачем?

– Будешь воодушевлять примером.

– Зачем?

– Вот заладил как попугай.

Вернулись в мой кабинет, Жорик скинул пиджак, присел на краешек стола:

– Пора кончать демократию. Будем подводить торгашей к единому знаменателю. Контора выглядит как сходка гопников в Мосрентгене. Продаж никаких, дисциплина падает. Все играются в компьютерные игры и зарплатами меряются. Будем насаждать порядок.

– Зачем наряжать в костюмы? На продажи это не влияет.

– Еще как влияет. Хотелось бы одеть их в одинаковое, в униформу какую-нибудь с погонами и званиями, но позже. Пусть так привыкают ходить. А костюмчики нужны, чтобы было меньше шатаний и больше порядка. Когда работника лишают индивидуальности, из головы исчезают вольнодумства. Он становится частью машины и начинает думать как предписано уставом. В единой форме они не сброд, а мобильное подразделение, которому нужен кто? Правильно, командир. Ты им и станешь. И еще. Перестань миндальничать с персоналом. Твои подчиненные – это твои собственные вещи, с помощью которых делаются деньги. Вспомни закон. Кто с оружием, то есть с деньгами, тот хозяин. Кто без оружия – тот раб. Ты ж там был. Вспомнил?

Жорик соскочил со стола, разложил мой отчет. Пробежался взглядом по листам, пробурчал: «Интересно, после восьмого марта такая же хрень будет или хуже?»

Я присел на стульчик, не понимая Жорины мысли. Так далеко на моей памяти он не заглядывал. Жорик продолжал:

– За январь бухла скинем тыщ на двадцать. На февраль надежд мало. Будет всплеск перед восьмым марта и ку-ку. Следующий пик продаж случится не раньше осени. Что будем делать воесмь месяцев?

– Не знаю. А что случилось?

– Насыщение рынка, вот что. Я твоих конкурентов обзвонил. Дешевого бухла хоть залейся. Алкаши, кто выжил, поумнели. Дешевку пить отказываются, яркая этикетка не действует. Печально, но на качественное бухло денег у них по-прежнему нет. Замкнутый круг, из которого не выбраться.

– Что теперь?

– Хрен знает. Собирайся, поедем думку думать.

Через час в «Тереме» под коньяк придумывали, как жить и работать дальше. Ничего дельного не придумывалось.

В итоге постановили отправить меня в отпуск. Целый год не был на родине, пришло время смотаться домой, навестить родителей, повидаться с друзьями, а потом – назад, в бой! Авось что-то прояснится…