Трудоустраивающиеся в солидный офис

3 июля 1993 года
суббота
14-20

Трудоустраивающиеся в солидный офис девицы оказались провинциальными особами в белых блузках с рюшечками. Следы былой красоты в старости им не грозили. Девчули зыркали исподлобья, сопели. Переводили насупленные взгляды с меня на Ефимыча и обратно. При этом взгляды светлели, когда в зону обзора попадал я, и темнели, когда там оказывался Ефимыч.

Мне было приятно. Я надувал щеки, изображая вдумчивого начальника, и придумывал чего бы умного сказать. Ни предоставлять работу, ни отказывать Жорик не уполномачивал. Однако, черт побери, хотелось почувствовать значимость, проявить добросердечие и предложить рабочие места. Девушки воспылали бы желанием выразить благодарность доступным способом... Глянув на Ефимыча, я понял, что девицы в курсе кого благодарить.

Ефимыч похотливой слюной исходил. Круглыми желтыми глазами раздевал девчонок, лапал, мял и тискал выпуклости. На мгновение мне поплохело. Я увидел Митяя. Увидел беспросветное мурло, испещренное вдоль и поперек единственной мыслью.

– Вакансий нет, – сорвалось с языка. Я убедительно кинул взгляд на «Брейтлинг», развел руки в стороны и встал у телефонного аппарата. Изобразил необходимость в срочной коммуникации с далеким собеседником.

На самом деле я боялся встретиться взглядом с Дмитрием Ефимычем. Боялся подтвердить внезапную догадку, что в этой комнате столкнулся с Митяем, невесть как вернувшимся оттуда.

Я терзал палец о скрипучий телефонный диск. В трубке хрустело и шипело, сквозь шумы, щелчки и трески пробивался полусигнал- полуписк, а Митяй не уходил. Я спинным мозгом чувствовал, как он стоял, широко расставив ноги, и сверлил мою спину ненавидящим взглядом, отчаянно жалея, что не прихватил трехлинейку или маузер.

Я съеживался, сутулил плечи, покрывался потом, отекал, оплавлялся и превращался в человечишку, напуганного второй серией бесконечного сериала ужасов…

Хлоп. Закрылась дверь. Я обернулся и вздохнул. В комнате никого не было. Я смахнул испарину со лба. Осмотрелся еще раз. Никто, рогатый либо копытный, по углам не скрывался.

Прошел по комнатам. В такт размеренного вышагивания склонял на все лады имя-отчество Дмитрия/Митяя Ефимовича и надеялся, что никогда больше не столкнусь с похотливым Митьфимычем. Развивать сложные мысли, например, каким образом неграмотный солдатик времен покорения Маньчжурии превратился в замдиректора научного института, не получалось. Я был напуган и ментально разобран.

Дребезг зуммера* вернул в реальный мир. Я поднял телефонную трубку.

– Кофина к телефону, – скомандовал далекий голос.

– Нет его, – ответил я.

– Когда будет?

– В шестнадцать ноль ноль.

– Я приеду.

На том конце провода клацнуло, последовали короткие гудки. Я вернул трубку на место. Вздохнул.

Дело, порученное Жорой, выполнил безупречно.

Как было велено, назначил встречу на шестнадцать часов, ничего не перепутал, ничего не забыл. Я тоже становился деловым человеком, но гордиться собой желания не имел. Меня тревожил Ефимыч.