На утро четвертого дня я приехал в офис и обомлел. Коридоры ломились от посетителей. Это толпились, суетились, писались в очередь желающие стать золотыми акционерами. Народ повалил семьями и трудовыми коллективами. Я устал пересчитывать и складывать ваучеры.
В Жоркином кабинете с утра до вечера толпилась публика. На этот раз не чиновники с банкирами, а шустрые посредники, предлагавшие приватизировать то или иное госимущество. Я в Жорины дела не влезал. Решал другую проблему.
Вкладчики помимо ваучеров тащили денежные средства пакетами и коробками. Средства штабелировались в Жоркином сейфе брикетами, сейф оказался не безразмерным. Начали укладывать в коробки из-под бухла с предыдущих пьянок. Жорик глянул на распечатки прихода и резюмировал:
– Бабла выше крыши. На приватизацию хватит с излишком. Надо покумекать, как грамотно распорядиться оставшимися барабульками. Пока будем сливать наличман пучеглазому.
Заметив мое непонимание, Жорик пояснил, что Вадим занялся обналичкой* по взрослому. Ставки средние по рынку – от десяти до пятнадцати процентов. Мы будем скидывать ему наличность и получать взамен сто семь процентов от сданной суммы на безналичный счет. К тому же не дело хранить деньги в сейфе. Не дай бог Чича узнает. С него станется. Устроит налет, дебил узколобый.