Проснулся в полдень

3 июля 1993г.
суббота
12-10

Проснулся в полдень, розовый, бодрый, как младенец! Злость и ненависть пропали. Ужин из кабака ворочался в пузе и голод не подпускал. Жора, прозрачный как промокашка, совсем немощный, рассказал, как блевал проклятьями предков и к утру выблевал все нутро, но до сих пор тошнит.

«Желудочный сок полез», – похвастал он.

Я заварил импортный чай, разлил по чашкам. Вернулся к телевизору посмотреть на афроамериканца, замещавшего в хищной франшизе Шварцнеггера. Жорик дополз до кресла рядом, с оханьем разместился и, похлебывая чаек, под канонаду с экрана доложил диспозицию после моего ухода:

– Сикилявок отправил к бую. Только мешают, когда большие парни дела решают. Помнишь толстого, который бомж? Оказался правильным пацаном из Тюмени. Серегой зовут. Имеет десять вышек, под «ЛУКОЙЛом» партизанит. Так вот. Решил Серега апартамент в Москве прикупить, вложиться бабками в недвижимость. Мода такая у лимитчиков – в белокаменной квартиры скупать и сдавать в аренду другим лимитчикам. Нашел Серега по объявлению риелторов, дал задание найти фатерку. Как водится, аванс получен, расхерачен на блядей, а воз и ныне там. Серега в ахуе. Ты сам вчера наблюдал, как он шеи мылил риэлторам. Это я издалека услышал и решил: «Надо помочь». Слепил из себя фрома каличного* и забурился за Серегин столик. Жахнул соточку родимой, втерся в доверие. Молодые «Чинзану» пили, лохи конотопские. Запомни, Рома! В России на переговорах рулит водка. Так вот, о чем я? Отвлекся... Ах, да. Потрещал с Серегой под белую о том, о сем. Усек следующее: Серега в Лангепасе ишачит, мечется от вышки к вышке и ничего другого не хочет. Сам знаешь, «керосинку*» закончил, такие по жизни – аскеты и распиздяи. Да ты видел, во что одет. В общем, заработанные бабки, а их выше крыши, пускает Серега в оборот. Его брательник из Москвы в Тюмень ширпотреб гоняет. Серега в братский бизнес вложился как положено, иногда летает сюда дивиденды посчитать. Заодно, тусануться на Москве, культуркой насладиться. Ну и подцепил девчулю, которая живет, как водится, в общаге. У таких особый нюх на денежных мужиков. Ну вот, живет она в общаге, трахаться по гостиницам не комильфо, подавай отдельную жилплощадь. Серега жбан почесал, типа, лавэ немеряно, нет вопросов. Щаз куплю. Ломится к риелторам, а там такие же лихоимцы, как мы, отбрехиваются: ищем подходящие варианты, что на риелторском языке означает «крутим на нефритовом жезле очередного лоха». Подружка при этом «фи» высказывает. Типа, может, денег нет у дяди, и вообще, не надо щеки надувать, если в портмоне только мелочь на съем блядхаты? Как ты понял, апогей сериала «Разведи тюменского лоха» случился вчера в ресторане. Сегодня будет развязка. Потому что совершенно случайно появился мистер СуперДжордж и разрулил ситуацию.

– Кто появился?

– Дон Хорхе Магнифико, он же Георг Бальтазар Глориас, он же реальный пацан Жора Крутяк, то есть я. В общем, сориентировался на месте, жахнул с Серегой водочки, поплакался на долю иностранного инвестора, мол факин бизнес рухнул. Все распродаю, в том числе и трехкомнатную квартиру. Серега развесил ушки и теперь осталось аккуратно остричь его под полубокс*, тыщ на сорок-пятьдесят. Конечно, трешка в центре на сотку тянет, но Серега – мужик правильный. Ситуацию сечет, больше не даст. Пришлось изображать лоха, скидывающего хату в полцены.

– Ты собрался эту квартиру продавать?

– Эту жалко. Но если ничего не найдем, продадим ее. Фу, чего-то опять к горлу подступило. Ну и гадостью вчера поили. Накосорезился как свинья. В общем, все делается просто, студент. Через час встречусь с нужным кексом, который за пару килобаксов поможет впарить чужую недвижимость. Сейчас пробивает варианты.

– Какие варианты?

– Хитрые. Очень хитрые варианты. У грамотного риелтора всегда есть пара-тройка квартир под левый показ в обход хозяев. Предъявим Сереге нарядную хатку на Твербуле, оформим договор купли-продажи. На все про все – неделя сроку. Когда настоящие хозяева нарисуются, нас уже не найти. Так что прямо сейчас едем в НИИфизматнаук и встречаемся там с Серегой. В других местах светиться ни к чему, могут жопу надрать потом. А там самое оно. Пыль в глаза пустим, а место с понедельника и так окажется паленое, с ментами и розыскными овчарками.

Надевши парадно-выходные пиджаки, синий и красный, отправились на проспект Мира. Через полчаса расфранченный, надушенный Жорик бродил пустыми комнатами и замечал: «Обрати внимание, Роман. Хозяева всех контор, которые арендовали площади, собирались устроить свой кабинет тут. А почему? А потому что видишь дверку? Вот она, кандейка! Можно ставить диванчик и составлять с секретаршей акты сдачи-приемки, понял? Кстати, Ефимыч сюда ползет. Спешит о здоровьичке справиться, старый хрыч».

Раскрылась входная дверь и в помещение, служившее то ли холлом офиса, то ли лобби, бочком вскользнул Ефимыч. Выпалил: «Рад, рад, очень рад приветствовать! Как ваше здоровьичко?», и вперил взгляд в Жорину переносицу. Я подумал, что его, похоже, интересует нечто другое.

Жорик подтвердил мою думку, бесстрастно отчеканив: «Плата за офис будет внесена на следующей неделе, когда из Женевы прилетит хозяин. Он лично все осмотрит и даст добро. Без его подписи никак! Пустая формальность, ему понравится».

Ефимыч закивал:

– Конечно, конечно. Но зачем столько пропусков? Охрана жалуется: проходной двор. Еще не вселились, а каждые полчаса посетители туда-сюда шастают.

– Так надо. Это наши сотрудники знакомятся с будущим местом работы. Контора у нас огромная, всю толпу одноразово привезти не можем. Привозим по паре пупсов в час. У нас так принято. Не переживайте.

Дмитрий Ефимыч бочком покинул помещение.

«Еще бы он выпендривался, – ухмыльнулся Жорик, после закрытия входной двери. – Штука баксов греет его карман, а остальное увидит не в этой жизни».

Запиликал Жоркин мобильный, в который, подскочив к окну, Жорка проартикулирвал:

– Да! Тургеневская! Отлично, пятьсек буду!

Обернулся ко мне:

– Значит так, сиди у телефона, жди звонка. Тюменский Дон Жуан будет звонить. Сообщи, что мистер Кофин скоро будет. В шестнадцать ноль ноль. А я поеду, гляну квартирку. Нарисовали мармелад на Чистых.

Жорик исчез, а я остался в пыльной комнате, соседней с холлом. Меблировкой были запыленный стол и полдесятка колченогих стульев. На подоконнике стоял массивный черный телефон, заставший эпоху железных наркомов, а может, и эпоху комиссаров в пыльных шлемах.