Спустившись в Терем

27 сентября - 1 октября 1993 года

Спустившись в «Терем», я поразился. Анастасия Игоревна восседала за столом у бара вся из себя осанистая, важная. Облик неуловимо сменился. От Насти исходили флюиды: сидит мудрый руководитель, вдохновенно направляет, отечески наставляет и вдумчиво мобилизует подопечный коллектив. Точно. Еще одним счастливым человеком стало больше. Другого счастливого человека я наблюдал вчера.

Полтора часа, которые Верочка отчаянно совокуплялась в моей квартире, позволили прийти к выводу, что она вполне и безусловно счастлива. В ее жизни нет места сомнениям и унынию. Все расписано на годы вперед. При сем при том, ожидаемое расписное будущее окажется незначительным довеском к уже полученным атрибутам счастья – квартире, иномарке и занятию любимым делом. Кажется, возможность шить джинсы «Версаче» и продавать в собственном контейнере была для Верочки гораздо большим делом, чем простая сбыча мечт. Это воплощались в жизнь сокровенные фантазии. Не зря закончила текстильный институт. Мечтала о соперничестве на равных с европейскими домами моды. Получилось. Так же красиво получилось у Вадима, третьего счастливчика, подсевшего ко мне.

Устроился напротив, залпом осушил шотик с модным коктейлем «Б-52», подожженным официанткой Светой, и теперь зубоскалил, вертел глазами, жизни радовался в ожидании семужки. Поди неплохо! Имел под боком почти родной ресторан, где можно наесться, напиться, обсвинячиться от души, с утра получить счет и передать бухгалтеру. Пусть в конце недели скалькулирует и оплатит безналом.

Я чуть пригубил пива, вспомнил, что сам в «Тереме» столуюсь на таких же шоколадных условиях. Но радости это не приносит.

Почему? Боюсь стать счастливым? Нет, не боюсь, истово желаю! Пугает неизвестность? Не могу представить что случится, когда очередь дойдет до меня, и Жорик росчерком пера воплотит в реальность все, о чем мечталось?

Я залпом махнул треть кружки, оглядел помещение. Понедельник был пустым днем, но сегодня публика собралась в непривычно большом составе.

За столом у сцены восседал Чича с атлетами. У бара тестировала Мишины коктейльчики Настя. В углу столовались я и Вадим. Составляли сообща равнобедренный треугольник. Все местные в сборе.

Посторонние граждане занимали четверть оставшихся столиков. Впрочем, посторонними они считались условно. Не раз и не два наблюдались тут. Окрестные коммерсанты считали шиком ведение переговоров в «Тереме». Более того, казалось, что Жорик лично знал переговорщиков. Появляясь в ресторане, он непременно бросался с распростертыми объятиями к каждому гостю, возглашая: «Рад видеть! Где пропадал? Как дела?» Являл дружелюбие и доброжелательность, не переступая, впрочем, грань панибратства.

Показалось, что все желающие вложиться безналом в «Русский Горизонт» были найдены здесь. Вот и сейчас, войдя в «Терем», Жорик облобызался с присутствовавшими, там-сям подзадержался, потерся щечками с парой новопришедших, в финале рухнул за наш с Вадимом столом.

Поздоровался, выслушал пожелания и просьбы. Сообщил, что на неделе получим три фуры, а это больше пятидесяти тысяч бутылок. Со складом решим!

Жорик отправился к Насте, посидел за ее столиком минут десять, вернулся с вестью: Настя не возражает! Подвал, неотапливаемый, необъятный, забитый рухлядью, загаженный крысами, можно забирать хоть завтра. «Терему» не нужен.

С утра я разрывался на части. Вызывал дератизаторов для борьбы с грызунами, передавал дела Юрику, двух новеньких с общаги – Павлика и Вовку – вводил в суть торговых операций, усаживал за телефон, учил деловому общению. Если клиент звонил по рекламе в первый раз, рекомендовал беззастенчиво врать, что товар на складе есть, можно приезжать и покупать. Тем, кто обращается не в первый раз, – докладывать, что отдельные позиции вот-вот закончатся. Какие непонятно, морока с документами. В общем, тоже приезжайте, дорогие покупатели, разберемся на месте.

Потом метался между вторым этажом и подвалом, расчищал место под склад и договаривался с заводом о сверхурочной работе «Газона».

В полдень отправили машину за очередной партией алкашки. В шесть вечера получили от Генки сообщение, что машина отправилась обратно. Застряли на работе до двенадцати ночи.

В среду дела пошли веселее, появились запасы, расширился ассортимент. Работать стало чуть проще, но все равно нелегко. Число клиентов росло ровной арифметической прогрессией. «Газон» делал по два рейса в день, но на складе постоянно чего-то не хватало.

К концу недели вместо намеченных Жориком трех тысяч шестисот долларов мы выбили девять тысяч восемьсот. Я посчитал обещанную ребятам зарплату и чуть не свалился со стула. Получилось по шестьсот восемьдесят долларов на брата. Это уже работа в убыток. Что-то не так. Потянулся к телефону, чтобы отзвонить Жорику справочно, однако вовремя сообразил, что ребят стало больше. Десять центов премии с каждого сверхпланового доллара надо делить на четверых. Пересчитал зарплату еще раз. Получилось по двести пятнадцать долларов на человека за одну неделю работы. Опять много.

Пришлось звонить Жорику с докладом, что на зарплату уходит тысяча долларов. Жорик меня не слушал. Оборвал на полуслове, мол, занят край, не до херни. Тут ваучер рухнул с девяти баксов до семи с половиной, доллар подскочил с тысячи ста до полутора тыщ, Белый дом бурлит контрреволюционными идеями* и вообще. Предложил поступать так, как сочту нужным, имея при этом в виду, что обещанное надо отдавать. Если, конечно, планирую работать с ребятами дальше, а не кидать. Выплачивать зарплату в обязательном порядке рублями, которые лежат в кассе у Вадима.

Работать с ребятами я планировал и в любом случае обещанное заплатил бы. Отправился к Вадиму.

Вадим доложил, что доллар стабилизировался на отметке тысяча триста. Рублей в кассе килограммов десять, то есть много. Я выписал зарплату и выдал каждому трудовому герою по двести восемьдесят тысяч рублей.

Герои ахнули, поглотали воздух, захлебнувшись счастьем, и решили обмыть получку в «Тереме». Через пару минут разместились за столом, вперились взглядами в меню.

Я кивнул официантке Инне: «как всегда», переместил взгляд на друзей, готовых взорваться от счастья. Они деловито рыскали взглядами по столбцам меню, пихали друг друга в бок: «А это? А это? А это?» Не было у них наставника, как у меня, который заказал бы просто и душевно: «Водочки вкусненькой и закуски какой-нибудь».

На подсказки и разъяснения я не отвлекался, черкал цифры в ежедневнике: получено, выдано, зарплата, аренда, реклама, транспортные расходы и т.д... Не успел дела доделать.

Завязал с бухгалтерией, когда принесли ребятам шашлык, мне антрекот. Перед тем, как захлопнуть ежедневник, с легким воодушевлением отметил, что чистая прибыль за неделю составила три с половиной тысячи долларов, несмотря на скачки валютного курса и скандалы в руководстве страны. За рубли мы не торговали, цены прописаны в СКВ*, и, что бы ни происходило вокруг, измениться они не могли. Доллар и бундесмарка стояли неколебимо. За это выпили. Потом я предупредил, чтоб не слишком радовались. На следующей неделе план вырастет до девяти восьмисот. Как договаривались – план по продажам будет равен достигнутой неделей ранее цифре. Придется пыжиться пуще прежнего. Ребята заверили, что за такие деньги зайца в поле лопатой загоняют. Я согласился. За такие деньги можно побегать с высунутым языком на плече. Выпили еще.

В десять вечера я оставил ребят праздновать дальше, а сам поехал домой с сотней долларов в кармане. Моя зарплата не зависела ни от чего.