Я постоял, подумал

8 октября 1993 года
пятница
16-45

Я постоял, подумал, сел в «Торус» и покатил домой.

По приезду рухнул на диван, продолжил размышления из багажника. Ничего хорошего. Вырядился в дорогие одежды – привлек внимание милиции. Сверкнул за рулем иномарки – выследили хулиганы. Получалось, нет смысла выбиваться из общего ряда. Зачем вкалывать с утра до вечера? Непонятно. Жорик упомянул двести тысяч... Неужели он имел в виду двести тысяч долларов?! Двести тысяч рублей я и так каждую неделю в карман сую. В понедельник надо уточнить о каких дензнаках речь. Кстати, был приказ: на глаза не попадаться, пока не потрачу выданное на «просрать». Сколько выдано?

В перетянутой резинкой пачке я насчитал три тысячи долларов. Все купюры, как одна – мятые жеваные двадцатки. Очень удобно для просера. Магазины в округе осуществляли продажу за СКВ, подозрительно косились на дензнаки с изображением Франклина* и отказывали в сдаче. Второй плюс двадцаток, как рассказали по секрету – фальшивомонетчики их не печатают. Третий, самый жизненный – за раз больше десяти не спустишь. Я проверил, когда тратился в день рождения. Верочка, увидев в моей руке десять сотенных купюр, тут же обменяла увиденное на полсотни двадцаток из сумочки. Пояснила, что для оптовых закупок нужны сотенные, а на рынках расплачиваются двадцатками. Так надежней. В чем заключалась надежность, я не понял, но одеждой запасся на пару лет вперед. И половина денег осталась.

Что ж. Выцепил из пачки треть, остальное кинул в тумбочку. Переоделся в названное Верой «костюмом на выход»: черные слаксы, светло-серая водолазка и блейзер* цвета «неви», как сказала Тамара! По мне так обычный школьный пиджак.

Хотелось, чтобы жизнь бурлила и кипела! Чтобы взмыл на вершину успеха… чтоб не верившие в меня, раскаялись... чтобы жизнь превратилась в оптимистическую песню… музыка Пахмутовой, слова Добронравова*… В ушах зазвенела лихая музыка.

Я выскочил на улицу, запрыгнул в «Торус», покатил к ресторану «Арбат».

Регину обнаружил сразу. Она стояла в холле с сигаретой, сканировала входящих. Вид имела сиятельно недоступный. Рядом крутился отчаянно молодой парнишка в красной рубашонке*. Я походкой обожравшегося кота приблизился к Регине и как бы между делом бросил:

– Привет.

Проститутка перевела взгляд с бесперспективного красного на многообещающий темно-синий и осторожно в четыре зуба улыбнулась:

– Я вас знаю?

– Забыла?

– Не припоминаю. Как вас зовут?

– Рома.

– Очень приятно, Кристина.

– Ты же в прошлый раз Регина была?

Регина-Кристина повторно отсканировала меня с ног до головы и улыбнулась в восемь зубов:

– И что?

– Как что? Приглашаю в гости.

– Сто долларов час, четыреста за ночь. Деньги есть?

– Как сама думаешь?

Увидев шестнадцать зубов Регинкиной улыбки, достал пачку, вытянул на показ ровно двадцать купюр... Регина цапнула деньги со словами: «Подожди здесь» и нырнула в дебри ресторана.

Ух! Это что такое было?

Не успел я загрузиться сомнениями в благоразумии, как Регина вынырнула с вопросом, показавшимся смутно знакомым:

– Ты не жадный?

– Нет.

Хотел добавить ради хохмы: «Только деньги все у Жорика», но остерегся. Вряд ли оценит шутку, если не помнит, как расстались в прошлый раз.

Провел проститутку до машины, открыл пассажирскую дверь. Регина уселась, потянулась к магнитоле.

«Не работает» – буркнул я, садясь за руль.

Не по-писаному началась затея с отдыхом на все сто. Направляясь в «Арбат», тешил себя надеждой, что проститутка вспомнит меня, всплеснет ручонками: «Ах, это вы, милчеловек! Миль пардоньте за прошлое мое убожество! Обозналась, приняла за нищеброда!»

Представлялось, что иномарка произведет впечатление, изысканный вид расколет продажное сердце. Охнет, ахнет пухлая дурочка и начнет рвать волосы: дура набитая, какого магната в прошлый раз упустила!

Ничего подобного. Регина разочарованно протянула: «Ну-ууу, без музыки неинтересно!» и заявила, как отрезала: «В жопу не дам!».