Посещение легендарного парка не было пределом

Посещение легендарного парка не было пределом прежних мечтаний, но стояло где-то рядом. Я прогулялся вдоль прудов с лебедями и мимо памятника Питеру Пену вышел на улочку, по которой сновали даблдеккеры. Напротив возвышался двухэтажный паб «Зе Сван».

Оказией воспользовался в момент! Поднялся на второй этаж, вышел на террасу, заказал айриш стаут, погрузился в думки. Погрузился не с первого раза, отвлек Боб звонком на мобильный, выданный вчера. Уточнял где я нахожусь, телефон в номере не отвечает.

Я ответил названием паба и, как только принесли «Мерфис», думы разлились рекой, широкой, полноводной, шоколадной.

Четыре года назад я мечтал оказаться частью успешной толпы, шествовавшей мимо МакДака на Тверской. Мечта исполнилась с двумя поправками. Первая: громадная, к соблазну жадная толпа шествовала натурально в городе Лондон! Вторая: в моем кармане лежала пачка розовых банкнот, на которую можно купить квартиру в Москве. Боб накануне выдал с извинениями, что карта Барклайз-Банка будет готова через пару недель, когда закончим волокиту. Вот мелочишка на карманные расходы. А дальше? Что еще изменилось за четыре года?

Ничего не изменилось!

Мимо текли люди по своим делам. Три года назад, когда в моем кармане не было ни копейки, каждого из них считал небожителем.

Сейчас, если смотреть с террасы паба, внизу двигали ножками туристы, клерки, студенты, иммигранты, праздношатающиеся неопределенные сущности, ничего общего с успехом не имевшие. Успешными в радиусе ста метров считались я и водители «Поршей»‎, проносившиеся мимо десятками и сотнями. «Порши»‎ на Бейсвотер роуд не переводились. Их было как восьмерок в Москве. Много в Лондоне успешных людей! А вот и Боб. Заказал шерри, достал пачку бумаг из портфеля, глянул на меня.

Да ну в жопу! Бумаги подпишу без всяких взглядов! С утра не было возможности обсудить насущный вопрос.

Ты можешь объяснить, что случилось? Вчера я был королем вселенной, а наутро проснулся бухгалтером, выдающим дензнаки присягнувшим моему величеству на одну ночь. Что это было?

Мысль, обозначенная выше, пролетела в голове пулей и через минуту трансформировалась в путаный спич.

Боб, определенно умевший читать мысли, до конца не дослушал, перебил вопросом:

– А в Москве одноразовые девчонки наутро ни на что не намекают и ничего не просят?

Спросил на чистом английском, абсолютно понятном. По большому счету Боб оказался прав. Я хлебнул пиво. Боб резюмировал:

– People are all the same. No one wants to work. Everyone wants to have fun.

Я согласился. Пипл ар олл зе сейм в Москве и Лондоне. Никто не хочет работать, все хотят веселиться!

Получив от меня пару сотен автографов, Боб удалился. Я остался размышлять над фактом, что сейчас не просто отдыхаю, но дую стаут в центре Лондона напротив Гайд-парка. Пару лет назад об этом даже мечтать не мог, а сейчас никакого душевного подъема не испытываю.

Почему?

Если бы в прежней жизни светила поездка в Лондон, я бы заранее составил список музеев, обязательных к посещению и перечень видов, обязательных к осмотру. Впихнул бы в отведенное время как можно больше. Я бы за полгода до поездки одновременно млел и тужился, планируя как получить максимум впечатлений.

Сейчас желания куда-то тащиться, на что-то глазеть не было. Гляну при случае в следующий раз. Этих разов будет много, не зря сегодня вступал в права владения местной конторой с офисом в Сити...

После третьего «Мерфиса» я отправился в отель.

Тур по конторам, банкам, офисам и присутственным местам продолжился наутро. Легендарные туманы и прочая хрень над Темзой оказались враками. Солнце в Лондоне светило три дня без остановки. При этом Лондон оказался не сумрачным Таллинном с узкими улочками, как в кино про Шерлока Холмса, но вполне широким бойким Киевом. Школьником возили в столицу Украины, трёхдневная поездка вместила пять музеев, семь универмагов, Андреевский спуск, Крещатик и что там еще... забыл...

Следующий после Лондона Париж остался в памяти пьяным мороком: зачем столько пить шампанского и почему нельзя блевать в Сену? В Ницце тратил время трезвым: на подписи бумаг у нотариуса, адвоката, в банке и муниципалитете. Вечерами отправлялся на Променад дез Англе и умеренно употреблял Кир Рояль.

Финальные посиделки с Бобом закончились недоразумением: меня не пустили в клуб, в котором Боб забронировал ложу. Не велика печаль! Мы посидели в баре, потом в кафе, потом в бистро, потом еще где-то... по итогу мое тело доставили на яхту со стоеросовыми тетками из журналов для взрослых.

Яхту не запомнил. Едва ступив на палубу, погрузился в дрейф сознания из депрессивного алкоголического в позитивное эйфорическое. Порошки линиями знали дело! Меня распирало и взрывало. Раз в два-три часа я приходил в сознание, наблюдал антураж из девиц и прежде, чем рухнуть в очередной омут промискуитетного счастья, скрежещал мозгами: «Три года пахал ради этого? Мое счастье – валяться убитым в мозг на палубе шаланды, пялиться на глупые звезды на глупом небосклоне, эрегировать на очередной минет, позволять насаживаться очередному телу на половой отросток, стоячий после порошка, как дед мороз под елкой? О, хорошие сиськи, массивные...»

Захлебывался бессознательным на следующие два-три часа...

В Малаге полегчало. На меня в один день оформили компанию с недвижимой собственностью на первой линии.

Я был трезв и вменяем. Счастливым не был.