После юбилейной пьянки – год прошел!

После юбилейной пьянки – год прошел с открытия! – устроили мозговой штурм. Руководство торгового дома в виде меня, Кости и Юрика засело в кабинете, начало чертить стратегические квадратики с тактическими стрелочками.

Прежняя схема работы напоминала муравейник. Полсотни менеджеров, занимавшихся всем на свете, управлению не поддавались. Куда чего и как торговали – не понятно. Как мотивировать на рост продаж – загадка. Второй момент: Вадик заверил, что в любое время дня и ночи может предоставить безналичный кредит на любую сумму, указанную в долларах, хоть миллион, но рублями по курсу покупки в ватрушкином обменнике. Условие одно – вернуть кредит через месяц наличманом по курсу продажи.

Надо брать!

Промовская вольница, в которой менеджер направления отвечал за свой товар на складе и не парился, кончилась! Объяснили, что если товара на складе нет, пусть закупаются по безналу в Москве и продают в регионы за наличку. Памятуя о разросшейся Чичиной бригаде, готовой мотаться не только по московским рынкам, но и по всей стране, разрешили сдавать товар на реализацию, но чуть дороже. Оплачивать атлетам проезд, размещать в гостиницах и коррумпировать местных ментов, чтоб не сильно возбуждались – стоило денег и следовало учесть в себестоимости.

Ух!

Завертелось новое направление, региональное, сначала со скрипом, потом задорно и в итоге ажиотажно. Кому-то из московских оптовиков нужно отдавать кредит, кому-то закупаться новым товаром и скидывать старый, а кому-то улучшать статистику и повышать кэш-флоу*.

Все знали, что «Прома» выкупит любой ширпотреб со скидкой в 10 процентов акцептованной платежкой. В регионах – наоборот. Как только возникал дефицит, все знали, что надо ехать в «Прому». Расплатиться можно через месяц наличкой, единственным платежным средством в регионах, боявшихся безнала как черт ладана со времен чеченских авизо*.

Ассортимент расширялся с Чичиной поддержкой: хлынуло цунами товаров, отобранных у должников. Чича подписался служить коллектором в десятке посторонних банков и норовил подсунуть промышленное оборудование, от которого я отбрыкивался, пока не получил от Жоры наказ:

– В Хрякино завод простаивает. Надо оживлять. Все годное, что Чича пригоняет на производственную тему, налаживай и запускай!

Пришлось на бегу создавать Техническое Управление, которое возглавил Павел, полгода назад уволившийся, наевшийся вольных хлебов и вернувшийся. Он все лето мотался в Польшу: туда возил утюги и бинокли, обратно спортивные костюмы.

С помощью хрякинских мастеров, вызванных из годичного отпуска, Паша установил и наладил разливочную линию, выковырянную за долги чичиными атлетами. «Прома Импекс» приступил к производству «Прома-колы», лучшему дополнению к виски «Джоннисон», хиту продаж, который гнали из Польши фурами второй год.

К весне в Хрякино скрежетали четыре производства. В одном цехе разместили две цистерны для разлива моторного и трансмиссионного масел из цистерн, полученных на шару от Чичи. Ему девать их некуда: либо в Яузу сливать, либо нам отдавать за спасибо. Железнодорожные пути у завода имелись, стоянка под цистерны тоже. Канистры под масла штамповали в соседнем цехе, где наладили термопластавтомат, вывезенный с белорусского завода, непонятным образом задолжавшего «Ватрушке». Белорусский металлолом оживили за две недели. В третьем цехе организовали печать этикеток на убитом «Ромайоре», изъятом за невозврат кредита в дальнем Подмосковье. Машина справлялась с печатью в одну краску, достаточной для производства элегантных черно-зеленых этикеток «Kastroil». Печатали черной краской на зеленой бумаге. Когда случались перебои с зеленой бумагой, печатали на какой получится – желтой, синей, оранжевой. Главное, чтобы не белой. Потом менеджеры объясняли покупателям, что красно-черная этикетка означает «спорт», желто-черная – «люкс», а голубая – «зимний стандарт». Несмотря на то, что канистры заполнялись бодягой из двух цистерн, в отделе автозапчастей возник обширный ассортимент разнообразных масел на все режимы езды и любой выверт погоды.