Пятнадцатого августа Василич звонком предупредил

Пятнадцатого августа Василич звонком предупредил, что грядет проблема. Следует возвращать комсостав из отпусков, особенно Юрия Алексеевича, Марину Игоревну и Константина Павловича. Пусть берут борта до Москвы на завтра за любые деньги. Я транслировал приказ Юрику и финансовому блоку. Сомнений, что старик прав, не возникло.

За пару дней до звонка сидел в «Царской охоте*» с Владленом Григорьевичем, вывозившим семью из России в один конец и на правах старого знакомца попросившим перекантоваться неделю-другую в моем доме в Майами... Долгие объяснения не нужны. Вручил Владлену ключ от дома, ключи от Жоркиного «Ламбо*» и собственного «GMC Yukon*», передал американскую «Моторолу». Во Флориде царствовал не православный ГСМ, а бесовский СДМА*.

Прощаясь сидели хорошо. Владлен предсказал, что на следующей неделе всем оставшимся поплохеет, зато Василич и его сподвижники сядут на коня. Ясеневским служакам похорошеет. Понятно, что время, обозначенное Владленом как «всем оставшимся поплохеет», наступило. Надо бы с Василичем, натуральным ясеневским пенсом-служакой, пошушукаться. Старик в теме, но где его найти? На звонки не отвечает.

Юра, Костя и Марина прилетели ночью с разницей в часы. Договорились в двенадцать дня встретиться в летнем кафе у Генпрокуратуры. 

Юрик прибыл ровно в 11-59. Сел напротив, кивнул официанту: «Ганпаудер*». Глянул на мою бутыль «Джемисона», саркастически хмыкнул-хрюкнул-состроил-рожицу, выложил на столешницу «Моторолу Стартак*», «Нокию Банан 8110*» и микроскопический «Эрикссон». М-да, нелегко промовским топ-менеджерам: при любом разговоре выкладывать на стол три мобла, дабы позиционироваться правильно. Обязаловка, ставшая привычкой. Мой «Сагем*» в заднем кармане джинсов и «Нокиа-Коммуникатор*» в сумке считались дивайсами для нищебродов.

Вспомнилось Жоркино кряхтение: «Сменил бы сюртук! Впрочем, и так пойдет...», когда я надевал футболку с джинсами перед деловой встречей. М-да… Были времена, когда внешний вид ничего не значил. Теперь Юрик наряжался зимой в сноубордиста, летом в яхтсмена и серфера, в казуальные времена года носил актуальные бренды и не пропускал ни одно знаковое мероприятие. Вот что такое статус!

Юра выучил Жоркины уроки на ять! Хорошо, что я не был наемным менеджером, обязанным позиционироваться в любом месте в любое время. Я барахтался в другой лиге: «Стань супербогатым или сдохни, пытаясь». Пока не сдох. Но и лицом на обложке Форбса не стал...

Давний Жоркин прогноз сбылся: дым сражений у Белого Дома развеялся, победители получили право на грабеж. Наградные колодки для ветеранов не ввели. Ориентировка «кто есть кто» проводилась по косвенным признакам. Чтобы меня принимали за владельца холдинга, пришлось кататься с охраной в двух «крузаках», менять «Брейтлинг» на «Patek Philippe Perpetual Calendar*», надевать костюм претапорте и небрежно бросать в разговоре: «Ницца с Малагой быдловаты. Много русских. Если что – я в Танбридж Веллс сычую. Милости просим!»

Будете проходить мимо – проходите мимо!

Смешно признать – в английском доме ни разу не был. И вообще, за всю жизнь вдумчиво посещал заграницу пять раз – косметологический Лос-Анджелес, тур на яхте, новогодний Нью-Йорк и два мимолетных вояжа с Лизой. Полсотни других поездок не в счет. Рутина на сутки: вылететь утром из Шарика, заселиться в номер после обеда, на ужине встретиться с нужным заграничным человеком, остальное время до отлета ощущать бессмысленность существования, точь-в-точь как на Бейсуотер-роуд два года назад: вот я успешный и красивый здесь, непонятно зачем.

В ближайших планах было уехать в Лондон для окончательного перевода Промы из калмыкского каганата под корону британской королевы. И обустроиться к Жорику поближе. Тяжко без его советов.

Я отодвинул черновик в сторону, хлебнул виски. Юра показал экран ноутбука:

– Сейчас проверил. На ГКО просрали около миллиона рублями. Или сто пятьдесят тысяч, если долларами. Оборотного капитала в принципе хватит, если в этом месяце платежи задержать. Проблема в другом, смотри на объемы продаж.

Безрадостная тенденция. Прямоугольники вдоль временной диаграммы рисовались один другого меньше, если смотреть с января по август, и вгоняли в тоску.

– Не впечатляет, – я перевел взгляд на Юрика. Его загар перестал казаться морским свежеполученным. Мы понимали друг друга без слов, говорить не хотелось. Ясно, что если доллар останется на уровне 6-7 рублей, то «Прома» через год не жилец.

– Куда ездил? – спросил я, оттягивая начало неприятного разговора.

– Навестил тещу в Карлофорте*, потом в Сан-Тропе* сходили. Василича со Светкой покатали до кучи, они пять дней назад в Москву сорвались. Василича вызвали зачем-то.

– Как поплавали?

– Никак. Лучше бы с ребятами на Каму поехал.

– Понятно. Что делать будем?

– Сокращаться.

– Каким образом?

Юра достал лист бумаги, ручку и начал рисовать цифры, тут же зачеркивать, рисовать ниже новые:

– Смотри. Первым делом режем фонд зарплаты в два раза. Примерно так. Потом выплаты по аренде…

– Стоп. Ты уверен?

– В чем?

– В этом – «зарплату режем»? Пролетарии останутся, но менеджеры разбегутся. Кто торговать будет?

– Кто останется.

– Никто не останется.

– Я тебя умоляю.

– Уверен?

– А то! Разбежится балласт, приблизительно половина. Кто умный, тот поймет – бежать некуда, жопа везде. Рынок труда сожмется в ноль. Умные останутся, дураки разбегутся. А дураков нам не надо.

– Почему от дураков раньше не избавлялся?

– До этого года объемы росли, пупсов набирали, чтобы дыры затыкать. Пришло время с балластом расставаться. Балласт для этого и нужен, чтобы вовремя скидывать.

– Как увольнять будем? По статье или по-хорошему?

– По-хорошему. Припугнем, что будут сокращения. Кто хочет, пусть валит сразу с выплатой зарплаты за месяц вперед. Но мне кажется, это временное явление. Может, дождемся сентября? Каждый год как август, так пиздец и жопа, а потом все приходит в норму.

– Не готов обсуждать... Давай через пару дней.

– Ок.

Юра потеребил в руках листок, спросил:

– Сейчас будем что-то по серьезке расписывать?

– Нет. Говорю же – не готов. Если по серьезке, то готовь расчеты, где что повалится, как поднимать и сколько денег будет стоить.

Юра кивнул, спросил напоследок:

– Как думаешь, рубль упадет до десяти?

Это была наша мечта. Это стало бы счастьем. С таким курсом производство взлетело бы ввысь*, выше солнца. Ни одного зарубежного конкурента на рынке не осталось бы! По нашим прикидкам девять рублей за доллар перевели бы Прому из хиреющего состояния в развивающееся.

– Надеюсь. Сейчас с Мариной и Костей обсудим тему, чтобы понять к чему готовиться.

Юра медленно допил чай, мгновенно убыл. Я остался наедине с полной на две трети бутылкой «Джемисона», провожая взглядом счастливого человека, дожидаясь Марину с Константином.