Зайдя в квартиру, столкнулся с ней

Зайдя в квартиру, столкнулся с ней, выдохнувшей:

– Думала, ты пропал.

– Здравствуй, – я протянул ладонь с подарком. – Вот. Тебе.

Она опустила взгляд, улыбнулась:

– Мне?

– Не нравится?

Она улыбнулась и, не взяв перстень, прошла в комнату. Там села в кресло, глянула на меня:

– Я думала, у тебя ничего нет. Роскошный подарок. Спасибо.

– Ерунда. Мне для тебя ничего не жалко.

Она приподняла бровь то ли с полувопросом, то ли с полуиздевкой. Я подтвердил:

– Что было, есть и будет – ерунда. Вчера я понял, что в моей жизни было все. Единственное, чего не хватало – это ты.

Раздался грохот закрывающейся двери и в квартиру ввалился Юрген, странно похожий на... Кого же напоминал этот крепкосбитый немчура?

Быть не может!

Жорика!

Юрген-Жорик шлепнул веселым взглядом: «Салют, Ромка!» и направился к видеодвойке «Шарп», на ходу доставая из сумки кассету.

Явился Жорик собственной персоной. Но как?

– Не ломай, голову, – она встала, подошла и провела мягкой ладошкой по моему лбу. – Я работаю репортером на канале РДФ, Юрген – оператор. Сейчас поедем добивать вчерашний репортаж. Ты готов?

– Да.

– Отлично. Юрген, покажи, что будет.

Юрген вставил кассету в видеомагнитофон, поколдовал пультом. Телевизор показал набережную Москвы-реки чуть дальше Кремля, за шоколадной фабрикой. После недолгой панорамы сосредоточился на нелепой фигурке. В пару секунд сожрав расстояние, объектив камеры показал мое лицо.

Не может быть! Я смотрел на экран «Шарпа» и видел белое, смятое болью собственное лицо. Я поднимал руку, махал оператору, разворачивался, расправлял согбенные плечи и уверенно шагал прочь. Но... что это? Камера перескакивала на красный «БМВ», подъезжающий ко мне. Мое тело в телевизоре поворачивалось к автомобилю, откуда высовывался ствол, извергавший вспышки. Тело валилось на тротуар.

Не имея сил оторваться от экрана, я выдавил вопрос:

– Это что?

– Репортаж на пять баллов, – отрапортовал Юрген. – Случайно оказались в нужном месте в нужное время.

– Это был я?

– А кто еще?

Я перевел взгляд с телевизора на нее и ничего не увидел из-за навернувшихся слез.

– О, перстенечек вернулся, – до сумасшествия знакомый голос Жорика вытащил меня из полуобморока. Я вытер глаза и увидел теперь точно не Юргена, а Жорика, цапнувшего перстень и тершего об свитер.

Поймав мой взгляд, Жорка заржал:

– Ха-ха, Ромка, вернулось колечко!

Что происходит? Я стоял столбом и хлопал глазами.

– Отдача долгов, Рома. – Жорик подошел ко мне и вручил листок с моим кровавым отпечатком. – От жизни ты получил все, ну, почти все. Фразу «в моей жизни было все» произнес при свидетеле. Как договаривались, без обмана. В общем, жизнь – говно. Пора возвращаться.

– Как возвращаться?

– Только что показали. Слепой, не видел? Через полчаса выезжаем.

– Постой, как выезжаем?

Как? Как я мог сказать, что в моей жизни было все, если за эти пять лет ничего не было? Черт побери! Я так и не заехал ни разу ни в Бугуруслан, ни в Бугульму. Эти города – сто километров друг от друга были моей идеей фикс. Пять лет я хотел попасть туда и посмотреть на план-капкан, ведущий к успеху на раз!

Пожил немного, факт. Для чего?

Что должно произойти, чтобы со спокойной душой вернуться туда, где скрепил кровью договор? Чудо прошедшей ночи есть цена жизни? Нет! Что-то должно быть еще. Какая-то другая звезда должна освещать мой путь, не только сияние ее серых глаз. Единственное, что я понимал – мой аналой не остался пустым.

– Ну что, студент, готов? – прервал полубытовые-полурелигиозные размышления Жорик.

– Другой способ возможен?

– А запросто, – хмыкнул он. – Можешь прыгнуть в речку вниз головой, как собирался давеча. Но лучше три литра Джемисона выжрать и таблетками закусить. Есть рецептик. Помнится, случай был... Впрочем, тебе неинтересно.

Она, ночная греза, ставшая реальностью, вернула на землю:

– Предложенный способ перехода – самый быстрый и лучший.

– Отказаться можно?

– Можно, но зачем? – сбоку возник Жора. – На нет и суда нет. Не хочешь выполнять условия договора – живи как знаешь. Удачи не будет. Жизнь станет беспросветной. Сколько продлится? Без разницы. День будет как год, а год как день. Вадима утром видел? Отказался уходить, лишенец. Ты тоже можешь бомжевать.

Я переводил взгляд на нее и на Жорика. Жорик продолжал тарахтеть:

– Ты чего как маленький? У нас из десяти клиентов девять в полном в отказе, как Ефимыч с Вадиком. Знать ничего не знаем, идите на хуй. Можешь послать нас тоже. Пункт номер сто сорок шесть. Официальный отказ заказчика с рекомендацией исполнителю следовать на хер утеревшись после отказа в расчетах. Читал?

– Не читал. Поехали.