Жил размеренно и болезненно
Жил размеренно и болезненно до дня, когда Жорик сунул зеркало мне под нос. Я остолбенел. В бунгало не было зеркал. Первые дни рассматривал синяки и ожоги в госпитальных зеркалах, потом наскучило. Перестал отслеживать любое свое отражение на любой поверхности.
Действительность, показанная зеркалом, превзошла ожидания! Впрочем. Хм... Лицо осталось как раньше, больших изменений не нет, но выглядит приятней. Получило более мужественное и солидное выражение, будто я прибавил десяток лет. Строг, красив. Да, определенно красив. Ага, подбородок вроде как выдвинулся вперед, стал побольше и поширше. Прикус изменился, челюстями до сих пор неудобно двигать. Когда вставили верхний и нижний мосты, ортопед предупредил: первые три дня будет больно. Я не ожидал, что настолько! Волком выл, пока зубы вставали на места. Будто невидимые дворники стальными ломами расширяли пространство для новых клыков, моляров и бивней. Боль сошла, а подбородок, визуально потяжелевший на полцентнера, остался. Так же, как и ослепительная улыбка. Ах, как я белоснежно скалился. Глазам больно. Кстати, а что с ушами? Уф! Прижались к черепу, как ушки испуганного котика, ровно так, как мечтал, разглядывая свое лопоухое отражение в предыдущей жизни.
Крррасавчик!
Жорик подтвердил ненароком вырвавшееся и увлек на спринт по городу! Влил в меня сто грамм бурбона-анестезии, и мы помчались позировать для поляроида в местах, ранее грезившихся: ЛАПД, надпись Голливуд, Беверли-Хиллз и Пасифик Палисейдз, Сансет бульвар, Родео драйв, Сенчури Сити, Фокс Плаза, он же Накатоми Плаза из фильма «Крепкий орешек». Жорик предложил сгонять в Санта-Барбару, но я отказался. Сериал не смотрел, никого там не знал.
Почесав затылки и поняв, что в списке личных достижений поездка в Лос-Анджелес без селфи с пляжа не будет засчитана, отправились на Malibu Lagoon Beach, который про «Спасателей Малибу». Отметились фоточкой, перекусили бургером в кафешке на набережной и вернулись домой, благо рядом.
В целом, Лос-Анджелес разочаровал. Разочаровал так, как в юности разочаровала Москва. Фильмы, просмотренные в школьные годы, внушали, что Москва – мой город, жизнь моя там, среди звезд советского экрана, катающихся на шестых «Жигулях» по Садовому, живущих на Новом Арбате, щеголяющих чешским шмотом. Реальность предстала тусклой обыденностью: метро с рабочим, канцелярским и студенческим людом, комната в общаге, индийские джинсы, узбекские футболки. Виденные в кино Кремль, Арбат, Тверская и прочие достопримечательности мелькнули туристическими аттракционами, обязательными к посещению один раз и к московской повседневности отношения не имевшими.
Такие же чувства испытал в Лос-Анджелесе. Я попал в конгломерацию двухэтажных поселков и пустырей с нефтяными вышками, ни в одном месте не похожую на сказку из просмотренных тысяч видеокассет. Тьфу.
Вернувшись в бунгало, я приложился к бутылке и вполуха выслушал доклад Жорика, что улетаем завтра. Сквозь сон доносились размышления, что надо бы дизайнерскую халабуду выкупить, но с мортгейджем времена шакалистые, завтра «Порш» Кирюхе скинем, тут делать нечего, в Рашке развернемся, пацаны обещали помочь с приватизацией пары индустриальных инвалидов за долю малую…
Много чего говорил Жорик. Я не грузился услышанным, обдумывал наказ доктора: под солнечные лучи не попадать, иначе под загаром выступят белым шрамы. Хорошо, что еду в Москву, где солнечные лучи на морде – редкий гость. Плохо, что фото на моем загранпаспорте не имеет ничего общего с моим нынешним лицом. Пустят на родину пограничники?