Что значит «свиньёй» — боевое построение в русской историографии

Употреблённое в тексте выражение «передвижения происходили свиньей» — это отсылка к предполагаемому боевому построению средневековых армий, которое традиционно ассоциировалось с атакующим клином. В отечественной исторической традиции этот термин получил распространение благодаря летописным описаниям и работам таких авторов, как Н. М. Карамзин и С. М. Соловьёв.

Впервые термин «свинья» встречается в Новгородской летописи, где говорится о действиях тевтонской кавалерии в ходе Ледового побоища 1242 года и Раковорской битвы 1268 года: «и прошибошася свиньею сквозе полкъ». Это описание трактуется как движение боевого строя в виде тупоконечного клина — формации, призванной прорвать ряды противника.

Однако такая трактовка подверглась серьёзной критике. В источниках самого XIII века, таких как Ливонская рифмованная хроника или Хроника Генриха Латвийского, нет ни одного упоминания о подобном построении. Современные исследователи (М. В. Горелик, А. А. Свечин, Д. Э. Харитонович и др.) считают термин «свинья» скорее описательной метафорой, нежели свидетельством о реально существовавшей военной тактике.

Главное возражение против «свиньи» как клиновидного строя заключается в её полной неэффективности: узкий фронт неизбежно подставляет фланги под удар, сдерживает скорость кавалерии до уровня пешего хода пехоты и не даёт возможности задействовать весь боевой потенциал отряда. Такая формация не только ограничивает участие задних рядов, но и делает рыцарей — дорогостоящую и элитную часть армии — мишенью для вражеского обстрела.

Генерал А. А. Свечин, имея опыт участия в реальных боях, прямо заявлял: колонна клином могла использоваться только как форма передвижения, а перед атакой неизбежно разворачивалась в линию. «Рыцарь не должен служить щитом для рыцаря», — писал он, подчёркивая, что удар в бою наносился единым фронтом, а не плотной массой.

Следовательно, устоявшееся в популярной культуре и школьных учебниках представление о «свинье» как клиновидной атакующей формации — это скорее романтический миф, нежели историческая реальность. Тем не менее, в языке и литературе термин закрепился как образ меткого и стройного движения, отсюда и его ироническое использование в романе — как описание «тактического» перемещения героев за авторитетным Тимофеичем.