Кипучий, могучий, никем не победимый Жорик

12 июля 1993г.
понедельник
9-40

Кипучий, могучий, никем не победимый Жорик сдержал слово. Я приступил к работе.

В девять с копейками приехали на Научный проспект, в НИИВычМех, окунулись в препирательства с охраной, не желавшей допускать посторонних на режимный объект без документов. Компания «Интербик» в списках не числилась.

Парой звонков с мобильного Жорик вопрос решил. Около десяти нас встретил дядечка изрядных лет. Передвигался плавно, говорил медленно, взирал величаво, несмотря на рост ниже среднего. Пока мы расписывались в журнале прихода, журнале регистрации и книге выдачи пропусков, Жорик пояснил, что дедок не кто иной, как заместитель директора по хозчасти Иван Тимофеевич, третий после Бога и Директора на территории. Я проникся уважением и передвинулся на пару шагов назад. Жорик тоже сделал вид, что преисполнен почтением, передвинувшись назад на те же два шага.

В дальнейшем наши передвижения происходили свиньей. Впереди – Тимофеич, за ним Жорик и я. Поднялись на второй этаж, спустились в подвал, вернулись к вахте и обошли места будущей трудовой славы. Места занимал первый этаж правого крыла: восемь кабинетов справа по коридору, десять слева, на входе – просторный холл с полдюжиной фикусов в кадках и двумя туалетными комнатами, мужской и женской.

Осмотрев кабинеты, похожие на пеналы, узкие и длинные, Жорик поинтересовался возможностью перепланировки. Тимофеич неопределенно рассудил, что, стены однозначно ломать нельзя, но в принципе, чисто теоретически, такое возможно, однако делать этого он бы не рекомендовал, но если очень нужно, то почему бы и нет, впрочем, не факт, потому что...

Жорик, удовлетворившись общей канвой рассуждений, пообещал зайти попозже и обсудить тему конкретно с цифрами на руках. На этих словах Иван Тимофеевич благосклонно кивнул и походкой ведущего солиста из ансамбля народного танца убыл по административным делам.

Мы постояли посреди коридора, переместились в дальний угловой кабинет. Я померил его шагами – десять на четыре, пропорции как в общаге. Жорик повозился с ключами, выцепил из связки нужный и сунул в карман с комментарием:

– Эту комнату я себе забираю, а тебе че-нить приличнее нарисуем.

Я кивнул. Жорик подошел к окну, глянул на внутренний дворик:

– В курилке никого. Хм. С халявной рабсилой швах. В общем, сейчас строителей пригоню, за углом на Хлебозаводской тусуются. А ты с рухлядью разберись. Сходи к Тимофеичу, пусть покажет, куда выносить. Ясно?

Жора кинул мне связку ключей, потом банковскую упаковку тысячерублевых купюр, улетевшую мимо в угол комнаты. Хмыкнул «надо тренироваться», почесал пузо и продолжил:

– Халява с алкашами из курилки не прошла. Ищи сторонних грузчиков, бодрых и тверезых, чтоб управились с переноской до завтра. Давай!

Жорик исчез.

Я вышел из кабинета, потоптался в холле. Не мог взять в толк, где искать бодрых трезвенников. Коридоры ВычМеха пусты, неясные тени шарахались по дальним углам, похожим на… Я задержал дыхание, почувствовав укол в затылок, что, опять? нет, то есть, да… стою посреди общажного коридора, вон комната моя, сорок четвертая… нет, не моя, кабинет какой-то…

В любом случае, решение проблемы найдено. Я выскочил на улицу, таксанул частника и помчался в общагу.

Через десять минут носился по этажам в поисках богатырей, не чуравшихся интенсивного физического труда за адекватные деньги.

Через полчаса руководил переноской мебели и научно-технической утвари в подвал.

К девяти вечера пятерка нанятых сокурсников лихо, споро, пыль столбом вынесла из кабинетов всю рухлядь подчистую, от рейсфедеров до несгораемых шкафов. Фронт работ расчищен, можно начинать ремонт.

Жорик с бригадой субтильных дядек неславянской наружности надоел расспросами, как скоро мы закончим. Мое предложение присоединиться и ускорить процесс игнорировали. Надменно пояснили, что строитель – это не грузчик с почасовой оплатой. Это богоизбранный исполнитель оформленной чертежом и официально утвержденной договором воли заказчика. Жорик при этом ссылался на Фридриха Шеллинга* и Артура Шопенгауэра*, но я не слушал. Был занят делом. В десятом часу сдал Жорке ключи и поехал с ребятами в общагу. Они предложили дернуть по пивку, обмыть шабашку. Отказать не смог.