Как стало известно Юре

Как стало известно Юре, Паша с директором и менеджерами в субботу растаможивали фуру. При выезде с таможни подвалили бандиты с сакраментальным вопросом: «Кто такие и под кем стоите?» Вразумительного ответа господа-рэкетиры не получили, ибо «Влад Трейдинг компани» вел коммерческую деятельность без крыши. Со всеми криминальными, хозяйственными и прочими проблемами разбирался Паша. Его двоюродный дед служил важным чином в Министерстве безопасности* и запросто отмазывал от наездов. В то утро дед запропастился. Ни на работе, ни дома его не оказалось. «Полкан свалил на блядки,» – пояснил Юрок.

На этот случай у Паши имелись телефоны дедушкиных утех, которые хранились в секретном органайзере в надежном конторском сейфе. Вовремя дозвониться до блудниц и получить совет, как отбрыкаться от новоявленных друзей, Паша не смог. Сторож, то есть я, дрых на посту и дверь не открывал. Паша добрался до органайзера с десятиминутным опозданием.

За это время ушлый бандюк сумел взять взаймы у директора пять рублей, якобы на телефонный звонок*. По бандитским понятиям это значило, что Владислав Аркадьевич уже заплатил бандитам и теперь всей жизнью обязан впредь повторять платежи по каждому их приказу. О дальнейшем ходе событий история умалчивала. Известно, что Пашин родственник мутную историю не разрулил. Одно дело – раздавать советы, и совсем другое – впрягаться в тему и решать вопросы по понятиям.

Юрик сделал вывод: «Ни копья не получишь. В лучшем случае – двоечку в корпус и в челюсть от Паши. В худшем – без прелюдий сразу в анус всей ушибленной конторой...»

И заключил стишком, сочиненным в конторе в тот же день: «Вадик был за мелочь* куплен и тот час отсовокуплен.»

Попив чаю с плюшками, я вернулся в комнату и повалился на кровать, без мыслей, без чувств, без будущего. Лежание кончилось тем, что я начал молотить по подушке головой. «Черт! Черт! Черт! – чертыхался я, почти срываясь в истерику. – Как надоело! Как бы оказаться на месте Валерки?! Пожить в свое удовольствие год-полгода-месяц-неделю, а потом взорваться к чертям собачьим! Счастливчик!»

В голове хрустнуло.

Я перевернулся на спину... подумал, что можно с ума сойти. Надо выползти на улицу, освежиться.

Как решил, так и сделал. Надел джинсы-пирамиды*, футболку и рубашку.

Выбрался из общаги, остановился. Вдохнул полной грудью воздух. Можно идти.

Мимо морга и психушки дошел до станции метро «Каширская».

Через час гулял бульварами, размышлял над смыслом жизни.

Размышления ни к чему не привели. Побочным продуктом стало понимание, что я есть неудачник по факту рождения, как Муму из повести Тургенева. Мне не выбраться из повседневного убожества. И не выплыть.

Эта мысль прилетела на Пушкинской площади, где я присел на скамейку у фонтана.

Воу, какие там гуляли девочки! Какие там шагали мальчики! Какие там сверкали тачки! Какая там бурлила жизнь! Казалось – протяни руку и вот! – этот лимузин станет твоим! Эта девчонка станет твоею! Этот блистающий мир – только руку протяни – станет твоим!!!

Я готов был жилы рвать, свои и чужие, чтоб оказаться в центре золотого безумия, рушащегося на редких счастливчиков. Я жаждал стать хозяином жизни. Я зубами скрипел от желания повелевать потоками денег, ураганами страстей, горами тел. Я, я, я...

...ах, каким позорным и мелким было мое писклявое «я» на фоне весомых, грубых, зримых «ЙААА!», принадлежащих другим.

Мимо фланировали баловни судьбы: предприниматели в льняных пиджаках, рэкетиры в спортивных костюмах, золотая молодежь в шелках.

Я глядел на экспонаты с выставки «Жизнь удалась»* и размышлял о перспективе занять место рядом. Получалось, что в лучшем случае через двадцать лет.

Долго ждать! Хотелось, чтобы выпал шанс и оп! еду на новенькой «восьмерке»… оп, девчонка красивая со мной!..

Пустые мечты о будущем. В настоящем я был никем и звался Никак. Пора возвращаться в общагу, в реальность.

Я спустился в метро, зашел в вагон, присел на скамейку и погрузился в размышления.

Нет. Размышлений не было. Было непонимание. Что я здесь делаю? Зачем я тут?

* Стишок «Вадик был за мелочь* куплен и тот час отсовокуплен.» был сочинен студентом МИФИ Романом Романовым в конце 1980-х.