Разбуженный, взбудораженный
5 июля 1993г.
понедельник
9-15
Разбуженный, взбудораженный кипучим Жориком: кому спишь? рота, подъем! понедельник! я в момент умылся, побрился, оделся, позавтракал, расположился в кресле и набрал номер НИИвычмеха. Как только Любочка соединила с Юрием Анатольевичем, я передал трубку Жорику, вальяжно договорившемуся о встрече – да-да, повидаемся на недельке, э-эээ, сегодня? кажется, планов нет... сейчас уточню... заедем часа через полтора, да, с делами разберемся и подъедем.
Через восемьдесят восемь минут оказались на месте. Юрий Анатольевич после обмена приветствиями сообщил, что документы рассмотрены и вопрос решен положительно. Институт готов к сотрудничеству с «Сайентифик Симметри».
В директорском кабинете не задержались. Зашли, обменялись сладкими улыбками, обсудили расчудесные погоды с еще более распрекрасными перспективами и довольные друг другом расстались. Покинули кабинет Юрия Анатольевича под замечание вдогонку: «Договор юрист посмотрит, три дня...». Сверкающий Жорик махнул ручкой: не беспокойтесь, комар носа не подточит, мы не спешим.
Вышедши из кабинета, Жорик закрыл за собой дверь, на цыпочках подкрался к Любочке и, понизив голос до интимного шепота, мурлыкнул в розовое ушко то ли смешное, то ли похабное. Любочка прыснула и, посерьезнев, пообещала: – Ну, ладно, в пятницу.
На выходе из института, Жорик перехватил мой взгляд и пояснил, что пригласил Любочку с подружкой на дискотеку, надо сойтись с чиксой поплотнее.
– Хорошо иметь своего человечка в тылу врага. И совсем отлично, если этот человечек – натуральная блондинка.
– А может крашеная? Не думаешь?
– Нет, Рома. Такой бледный оттенок кожи может быть только у альбиноски. Впрочем, в пятницу появится шанс узнать цвет натуральных волос. Так, студент, не расслабляться! Дрочить рано. Есть в запасе пара дней, надо озаботиться безопасностью.
– Давай. Как?
– Непонятно. Вопрос стратегический. С кондачка решать нельзя, чревато последствиями. От мелких урок отобьемся, не вопрос, но как с конкретными наездами разбираться? Вариантов много, но все тугие. Ладно, поехали в «Терем». Покушаем, вопросы порешаем. Подползет парочка свояков. Если разговоры сложатся ровно, будем красавцами! Готов?
– Всегда готов!!!
Под воображаемую дробь пионерских барабанов мы выехали на Варшавку и помчались вперед, к сияющим вершинам.
Минут через пятнадцать умерили пыл и неспешно покатили по Калязинскому, аккуратно объезжая рытвины с колдобинами. Не доехав сотню метров до «Терема», обнаружили Чичу, шагавшего в направлении ресторана. Руки в брюки, кепка на лбу. Несмотря на жару, одет в черный кожаный жилет поверх черной рубашки плюс черные джинсы.
Жорик вырулил к тротуару, припарковал машину и выскочил из салона, прямиком к Чиче. В пять шагов догнал и обменялся энергичным рукопожатием, с ходу выпалив:
– Рад видеть! Есть новость!
Я тоже покинул автомобиль. Отследив щелчок дверных замков с пиканьем сигнализации, поспешил вослед.
По ходу терзался сомнениями: то ли ручкаться с Жоркиным собеседником, то ли не спешить обозначать присутствие. После некоторых раздумий выбрал второй вариант и приотстал от Жорика с Чичей, перестреливавшихся односложными репликами. На подходе к ресторану, метров за двадцать, приметил табличку «Закрыто», висевшую на двери.
Хм. Обед отменяется. Что делать? Куда идти?
На Жорика с Чичей табличка впечатление не произвела. Они твердой поступью остановились у металлических ворот, смутно знакомых. Жорик уверенным взмахом распахнул ворота и, пропустив Чичу вперед, шагнул внутрь. Стараясь не отбиться от спутников, я прошмыгнул вослед.
Мы оказались во внутреннем дворике ресторана, через запасный выход прошли в обеденный зал, огляделись и разместились за столиком у сцены. Жорик представил меня Чиче в качестве Романа Викторовича, партнера по бизнесу. Тот, не выразив никаких эмоций, отчеканил: – Николай.
Протянул костлявую ладонь
Я с секундной задержкой сообразил, что Чича назвал свое имя. Пробормотал в ответ «Очень приятно. Роман», тискнул протянутую ладонь и перехватил Жоркин взгляд: двигай к бару, ударь по пиву, а нам с Николаем надо продолжить разговор «табурет-на-табурет».
Что ж.
Они, как и в прошлый раз, засели друг напротив друга в позе бойцов, готовых начать хорошую драку. Я переместился за ближний к бару столик, тот самый, где сидел на прошлой неделе. Сел правильно: вполоборота к Жорику с Чичей, чтобы слышать все, о чем будут толковать. Лишние знания не помешают.
К Жоре подошла Анастасия Игоревна с вопросом, когда откроют заведение. Персонал вышел в полном составе под обещание, что работа возобновится, зарплату хотят, но непонятно из каких средств. Чича безмолвствовал, ковыряясь зубочисткой в челюстях. Жорик оттараторил, что все будет чики-пуки, вот-вот решится, с ментами на связи, с прокурорскими вась-вась, пару раз сослался на Анатолия Степановича, обещавшего подскочить с утра, но задержавшегося. Потом дал зуб, что на зарплату деньги есть, пусть трудящийся класс не киснет. Все будет пучком. Напоследок, Жора указал, чтобы добрые люди угостили Ромочку пивом и, если получится, навалили бы вдогон чего покушать.
Ух, меня накормят и напоят. Ах, как славно!
Последнее пожелание Жорика было простым: собрать трудовой коллектив через час.
Анастасия Игоревна прошествовала павой до бара, в треть голоса вызвала кого-то из сумрака, исчезла. Материализовалась фигура бармена, подставившего кружку под струю пива. Еще через секунду к моему столику подошла официантка и предложила меню, основные пункты которого я знал назубок по предыдущим пьянкам:
– Э-ээ… Девушка… Телятину, какой-нибудь закуски и...
Стоп. Водки мне не надо. Я замялся, засмущался, загрустил. Вот у Жорика все получалось весело и беззаботно. Я же не мог ничего. Даже словесно обозначить, что хочу покушать.
– …к пиву, и пива, – проблеял я в итоге. Девушка не отходила. Нависая гипсовой статуей из парка культуры, черкнула загогулину в блокноте и холодным голосом перечислила:
– У нас на выбор – жаркое из телятины, медальоны, антрекот …
– Стейк, – перебил я, не дослушав до конца. Подумал и добавил: – Средней прожарки.
– Какое пиво? – не унималась статуя.
– «Хайнекен».
Официантка развернулась на сто восемьдесят градусов и зашагала прочь. Я, как после успешно сданного экзамена, радостно выдохнул, констатируя факт первого самостоятельного заказа в ресторане, потом глянул в сторону Жорика. Тот разными словами объяснял концепцию будущей совместной деятельности, на что получал от Чичи твердое: «Не катит. Не согласный».
Я задумался: «Эх, лоханулся. На Жорика не заказал. Не по-товарищески».
Получив пиво, хлебнул, перевел взгляд на Чичу, покидающего ресторан. Короткий разговор случился. Минуты три. Даже подслушать не получилось. Жорик, потирая руки, переместился за мой стол, дал знак бармену: еще два пива. Подошедшую официантку обаял с хода:
– Жанна, не смотрите на меня так, я очень влюбчивый! Сначала хотел покушать, теперь хочу другое, глядя на вас... В общем, телячий антрекот медиум и два «Цезаря», пока прихожу в себя! Пожалуйста…
Я поперхнулся пивом: «Вот валенок! А про «Цезарь» я забыл. Сижу, как белочка, орешки грызу».
Официантка, польщенная нетривиальной формой заказа, игриво улыбнулась, черкнула в блокнотик и походкой грациозной лани удалилась. Хм, от меня пять минут назад уходила суровым шагом почтальона. Я немного подумал и сформулировал вопрос:
– Ты откуда официантку знаешь?
– Не знаю я ее.
– Ее Жанна зовут?
– А, это… – Жорик ухмыльнулся в тридцать два зуба. – Запомни, студент. Называть в заведениях персонал девушками или молодыми человеками – моветон. Они тоже люди, и у них есть имена. Смотри, у каждого на груди висит бейджик.
Подошла Жанна, расставила салаты. Я пригляделся к блямбочке на белой блузке и разочарованно прочитал: «Ресторан «Терем». Жанна. Официантка». Оказывается, заводить знакомства в ресторанах проще простого и даже обязательно.
Жорик подвинул один салат мне, второй – себе. Не тронув салфетки, приступил к еде, бросая туманные фразы:
– Чича тугой на голову. Не хочет «Торус». Требует пацанскую бричку. Наши темы его не касаются. Хочет воздух*, баб и тишины. Ни на кого не пахал и наши рамсы его не колышут. Надо через Толика разруливать, чтобы Карабаса выпустили. «Патрол» Чиче отпишем. Может, дойдет. Кабак отжать не получается. Семеныч артачится. Отказывается долю продавать за правильные деньги. Счастья ищет. Опять Толика придется просить. Если не поможет – Карабаса запряжем. Хм, не хочется, но делать нечего. Ладно, разберемся…