Реорганизация пошла

13-29 декабря 1993г.

Реорганизация пошла на пользу. Недельный оборот дорос до цифры, обозначенной летом как фантастика – сто тысяч долларов.

Посмотрели на график поставок, запасов вагон. Хватит до восьмого марта. Особенно много водки «Попофф». Я только-только собрался поехать в институт на семинар по микропроцессорам, как Жорик остановил: «Стоять! Куда?!! На складе армагеддон, тысяча ящиков сраной водки, девать некуда! Надо решать!»

Резонное замечание, что с водкой обделался не кто иной, как Жорик, закупивший в августе фуру адского пойла, не прокатило. Последовал совет стрелки не переводить, а решать проблему совместно и позитивно. Не ошибается тот, кто ничего не делает. А тот, кто ошибается и потом исправляет ошибки, тот молодец. И только молодцы имеют возможность заработать кучу денег. Ошибку Жорик признал словами, что отследил размещение водки в фильме "Назад в Будущее". Не отследил жирный намек, что Лоррейн – конченый алкоголик и поэтому жрет говно! Он не искусствовед.

Резонно! Искусствоведы водкой не торгуют.

Я вернулся на рабочее место, глянул в прайс-лист и предложил старинный способ решения всех проблем – скинуть цену в три раза. Авось, кто поведется на халяву и выкупит адское пойло. Жорик ответил, что главное правило бизнеса: неполученная прибыль – понесенные убытки. Если не можем впарить водку по правильной цене, значит торговлей нам, как лохам беспомощным, заниматься противопоказано.

Мой ответ был кратким и ясным: за полтора бакса не продать «Попофф» даже в розницу, не то что оптом. Ни один клиент, покупавший водку, не вернулся. Дешевле вылить денатурат в канализацию. Жорик хмыкнул, вызвал Машу, озадачил:

– Душа моя! Есть работа срочная креативная. Надо разместить рекламу вот такими огромными буквами: «Водка Попофф» со склада в Москве!» везде, срочно! Сбоку присобачь картинку. Эх-же вот-же… Вспомнил, в чем дело! Когда заказывал это пойло, на постер повелся. Цветастый, зараза! Так вот, Маша. Денег на рекламу не жалей. Размещай везде при условии, что выйдет до двадцать пятого декабря.

Когда Маша ушла, я дал прогноз:

– Ничего не продадим. Реклама бодяге не поможет.

– А ты не каркай, – ухмыльнулся Жорка. – Можем на твой «Торус» замазать, что получится. Только надо продажную цену поднять. Пусть теперь «Попофф» два доллара стоит. Скидка в двадцать пять процентов при покупке от двадцати ящиков. Э-эээ... лучше от тридцати. Вопросы есть?

– Да, есть, – вдруг опомнился я. – «Торус» кому принадлежит? Ты говорил, что дали покататься. Когда отдавать?

– Лет через пять, не раньше.

– Как это? А хозяин?

– А чего хозяин? Хозяин варежки шьет на зоне, прошения о помиловании пишет. Помнишь риелтора, который квартиру на Тургеневской впаривал?

– Помню.

– Допрыгался, болезный. Упаковали на пятерик.

– С твоей подачи?

– А то, – Жорик ухмыльнулся. – Наглый и беспринципный оказался. Так нельзя. Либо ты наглый, но имеешь принципы, либо беспринципный, но ведешь себя по понятиям. Должны быть какие-то тормоза! А этот совсем отмороженный. Сначала пятерку взял с Верочкиной квартиры. Потом десятку захотел. Таких надо учить. Не парься. На этом риелторе пять квартир с таким же схематозом. Две хозяевам вернулись, три зависли. Серьезные люди въехали. Темная история и нам копаться в ней резона нет. А риелтору повезло. Мог в деревянный костюм нарядиться.

– А с нашей квартирой что? Мы за нее давно не платим.

– С какой квартирой? В которой живешь? Все нормально. Робик тебе сорокет торчит. Сидит на жопе ровно, без денег, без машины и без паспорта. На его джипе Чича рассекает, а паспорт в дело пущен.

– Какой паспорт?

– Забыл что ли? Отняли у Роберта паспорт и Путчисту передали. Мажорик теперь номинальный директор в сотне контор, через которые Путчист обнал мутит. По поводу квартиры не парься. Она уже не его.

– Наша что ли?

– И не наша, наглеть не надо. Я же говорю, если нет принципов – веди себя культурно, не высовывайся. Когда спросят по всей строгости, честно скажешь, что квартира ничья. Возникла неопределенность, серая зона, которой мы со всем уважением к закону пользуемся. И не забываем коммунальные платежи оплачивать.

– А Роберт может что-то сделать, чтоб квартиру вернуть?

– Ничего не может. Квартира оформлена на папу, который в уголовном розыске. Изъять в пользу государства нельзя, пока там прописаны прочие граждане, не преступные. Робик в хате очень даже прописан, но торчит тебе. За все приходится платить, как это ни банально. Досталась Робику от рождения халява, пожил с кайфом двадцать лет, ничего не понял. Пришло время платить по счетам. Дачу кстати, у него тоже отобрали. Живет Робка с бабкой где-то в Зюзино. Зато в институт ездить недалеко, полчаса на рогатом

– Дачу отобрали?

– Ага. Робка мусорских к теме подключил, а те сдали его с потрохами, с Чичей порешали вопрос. Дача стала Чичиной по всем понятиям. Я рассказывал, должен помнить. Отец – дипломат, кинул через болт службу, сослуживцев и Родину. А тут таких тут не любят. За ренегатов никто не впишется, ни милиция, ни госбезопасность. В общем, расплатился за папика. Теперь в пыли зюзинских кварталов обдумывает, что значит по-латыни «сик транзит глория мунди*».

Во дела! Я кинулся делать выводы про езду на отобранном «Торусе» и житие в отобранной квартире.

Кхм. Хозяин «Торуса» на зоне варежки шьет. Роберт в Зюзино скучает… Додумать не дали. В кабинет просочилась Маша, показала модуль в четверть газетного листа, доложила, что рекламные места под Новый год везде распроданы, но есть знакомый рекламщик Вова Коршунов, который может разместить что угодно и где угодно, вот прейскурант.

Маша составила смету. Бюджет кампании вылез за две тысячи долларов, я внес его в графу «убытки».