Следующие три дня на пару с Вадимом
13 – 15 июля 1993г.
Следующие три дня я на пару с Вадимом мотался по юрфирмам, коммерческим банкам, нотариальным конторам, налоговым инспекциям и прочим государственным учреждениям. Юлил, раболепствовал, подлизывался, коллекционировал подписи, собирал печати, сдавал документы и выцыганивал справки. Под канцелярские дела Жорик утром среды пригнал в ВычМех «Форд Торус*». Напутствовал: «Рассекайте, пацаны. Колымага ваша!» и убыл по делам.
Впрочем, недалеко.
Я и Вадим синхронно обеспокоились, схватили Жорика за локотки, попросили не удаляться, ибо водительские права отсутствовали. Рассекать не получится. Жорик отцепился от меня, махнул высвободившейся рукой: «Чтоб до завтра сдал фотки на права», потом отцепился от Вадима со словами «Ты тоже» и скрылся на проходной.
Мы остались у «Форда», радуясь и печалясь одновременно. Печаль длилась недолго.
Жорик в пять минут нанял в институтских дебрях персонального водителя и вернулся с ним. Мятый пенс представился Александром Федотовичем, автолюбителем с двадцатилетним стажем, знающим Москву как пять пальцев. Жорик пообещал сейчас же оформить доверенность на колымагу всем троим, умчался на третий этаж ВычМеха. Там пару комнат нотариус арендовал. Мне и Вадиму похорошело. Перекинулись с Федотычем парой фраз и разошлись по делам.
Какие были дела у Вадима, не знаю. Я отправился к Римме Витальевне, обещавшей дать почитать умную книжку. Она накануне плешь проела причитаниями: «Как? Вы не читали? Не может быть! Это же Эйн Рэнд, библия нового времени, объективизм!» Получая фолиант, отметил, что Римма Витальевна фантастическим образом скинула за ночь десять лет, очень даже ничего женщиной представилась, лет тридцати, не больше. Впрочем, в женских возрастах не был специалистом. Может, накрасилась?
Надо к машине возвращаться.
Пообещал Римме Витальевне скорое прочтение книжки с возвратом и поспешил во двор. Там Вадим с Федотычем попинывали колеса «Торуса» и делились возникающими соображениями.
Мое появление восприняли как сигнал к действию. Федотыч сел за руль. Вадим отправился к проходной, махнул рукой, чтобы я следовал за ним. Ага, надо отметиться в журнале регистрации транспортных средств и получить документ, подтверждающий, что имею право въезжать на территорию института посредством автомобиля марки «Форд Торус» государственный регистрационный знак номер…
Пока Вадим объяснял вохру что-то долгое и утомительное для понимания, я показал паспорт, расписался в получении пропуска, сходил к машине, закинул книжку на заднее сидение, постоял… вернулся к проходной, посмотрел на Вадима, по второму кругу объяснявшего, что мы – арендаторы, компания «Интербик», нам принадлежит автомобиль марки «Форд Торус», государственный регистрационный знак… Тьфу на них.
Сплюнув, вернулся к машине, тоже попинал колеса, исполнив ритуал. Остановился у правого заднего. Вполголоса напел кусочек песенки: «эх, Бугурусланская тачанка, все четыре колеса». Улетел воспоминаниями на недавнюю, в феврале, встречу одноклассников. Приезжал домой на зимние каникулы, пил пиво в шумной компании, и кто-то, захлебываясь слюной восторга, рассказывал про дивный город Бугуруслан, где пацаны легко поднимают штуку баксов в месяц, то ли на нефтянке, то ли на контрабанде из Казахстана. Одноклассник точно не знал, но уверял, что главное – «не засцать пойти на успех».
Подошел Вадим, вернул в унылую московскую реальность. Рассказал как происходит регистрация бизнеса, потом распределили обязанности – я стою в очередях, Вадим готовит бумажки, Федотыч возит обоих по центрам бюрократической силы Москвы.
Три дня с утра до вечера я подпирал стенки в учрежденческих коридорах и почитывал тягомотину, выданную Риммой Витальевной. Занимался важным делом и одновременно следил за перипетиями магната, железнодорожной повелительницы и секретного изобретателя. Чтение двигалось медленно.
По вечерам, часов в семь-восемь запирался с Жориком в кабинете и под фужер коньяка отчитывался о проделанной работе. Рассказывал, что вот, с утра тусовался в пенсионном фонде на Варшавке, потом в фонде медицинского страхования рядом, дальше в фонде в Кунцево, название которого не запомнил... Акыном пел обо всем пережитом. Жорик кивал, подливал коньяк. Задавал риторические вопросы из серии «Нравится? Силы есть? Устал? Будем дальше двигаться?». Я привычно отвечал: «да-да-нет-да».
Во второй части посиделок докладывал Жорик. Про то, как встретил одного кекса, который раньше компьютерами занимался, а теперь чешским хрусталем барыжит на Куусинена, есть тема. Пообщался с другим кексом, который раньше компьютеры перепродавал, а теперь из Венгрии запчасти для «Икарусов» возит, надо тему повертеть. Еще договорился встретиться с кексом, который раньше компьютеры собирал, теперь из Румынии обувь тащит, тема жирная.
Выпивали за страны бывшего соцблока, за сотрудничество с демократами и перспективы, грозившие обернуться сказочной реальностью. Упомянутые Жорой кексы катались как сыр в масле. Нам следовало не зевать.
Фух! Отметили тостами все возможные перспективы, огляделись, вышли на улицу через пробитый в стене проем, предварительно удостоверившись, что рядом на матрасике ночует один из строителей с дополнительной функцией «ночной сторож».
Жорик выпивал наравне со мной, но оставался огурцом. Признаков опьянения, в отличие от меня, не имел.
Мы загрузились в автомобиль и отправились домой. Транспортным средством Жорик управлял аккуратно, внимания гаишников не привлекал. По дороге бурчал нелицеприятное про Любку-проститутку и Федотыча-обормотыча.
Александр Федотович, наемный водитель «Торуса», работал строго до восемнадцати ноль-ноль. Перерабатывать отказывался категорически, даже за дополнительные деньги. Ровно в шесть вечера парковал «Торус» во дворе института рядом с директорской «Волгой» и уезжал на троллейбусе.
Жорику это не нравилось. Всю дорогу бурчал: Любка подсунула хрыча ленивого, хрыч обнаглел в корягу, потому что старпер, а старперы работают не за бабки, а за идею, однако идей в наше время нет, есть голый прайс, который хрыча не интересуют, поэтому «Торус» стоит без дела, надо искать молодого, но молодежь тоже наглая, тот же самый Ромка распоясался и рад до жопы, завел таксиста домой кататься на «Мерседесе», а это – непорядок. Надо действовать... Приехали! Эй, студент, не спи! Твоя остановка!
Я высаживался, Жорик ехал дальше. Он незаметно обрел иное место жительства. Появлялся дома набегами, раз в неделю – приезжал за полночь, ужинал парой-тройкой бутербродов, шел спать...