Оказался на площади имени революционного поэта
Оказался на площади имени революционного поэта Маяковского, остановился. Вспомнил последние Валеркины слова.
Толкаемый, задеваемый, материмый я стоял поперек снующих граждан и фиксировал, как тыкается в меня, как оттирает плечами, как проносится мимо чужая сосредоточенная жизнь. А моя?
Десятки и сотни миллионов дензнаков, математически считавшихся моими, трачены на предприятия, генерирующие подобие прибыли. При этом ни к одному из предприятий я по документам не имел отношения. Жора выстроил схему холдинга хитрым образом, приговаривая: «Никогда не жили богато и нехуй привыкать. Сегодня деньги есть, завтра нет. К чему проблемы? Оформим контору на сторожа!»
То, что Жорик категорически прав, я понял только сегодня, когда мимо ушей пропускал речи о не существовавшем в природе Главном бухгалтере и моей скорой посадке как Генерального Директора. Официально я был гол как сокол. Неофициально в Барклайз банке лежали чуть больше двадцати миллионов фунтов. Или пятидесяти?
По накоплениям я препирался с Жоркой, хотел вложить средства в модернизацию заводов, пустить в дело. Жорик смеялся до слез, до икоты – какое дело в этой стране может быть? Только уголовное! Складируй бабки на счет в надежном банке.
Я складировал. После первого миллиона испытал восторг, после второго - удовлетворение. Десятый остался приметкой в памяти. Сколько на счету сейчас? Непонятно. Меньше ста миллионов - это точно. Такую сумму я бы отметил в памяти.
Жорик в стотысячный раз оказался прав. Тратить накопленное не позволил, это хорошо. Плохо, что пропал. Как добраться до миллионов без загранпаспорта, сгоревшего ночью? Пересекать границу козьими тропами, чтобы вернуться без шапки и в одном сапоге*? Скрываться? Рассчитывать на себя? В каком городе? В какой стране? В какое время?
Опять из грязи пробиваться в князи?
Не было сил и желания повторять последние пять лет, ибо бессмысленно. Я, воспитанный для жизни в прошлой стране и в прошедшее время, был кинут в пески, где идет война каждого против всех. Первый раз повезло выкарабкаться, как новичку. Во второй раз я обречен.
Что делать?
Пройдя по улице Гашека, миновав зоопарк, американское посольство и Дом правительства, я вышел к Смоленской набережной. Встал у парапета. Глядя на мутное бурление внизу, понял, что сил для жизни не имею. Сатана был прав. В моей жизни было все. Ничего нового не появится. Даже если выберусь в Танбридж-Веллс или Майами, все повторится как встарь. Здесь делать нечего. Пора возвращаться.
