У здания Промы перед ограждением

У здания «Промы» перед ограждением из красно-белых ленточек толпились зеваки, за ограждением сновали милиционеры и штатские с корочками. Меня провели сквозь черные, пахнущие золой и кислым, коридоры в кабинет Иды, не тронутый пожаром.

Ида притулилась к гостевому диванчику. За ее столом шмыгал носом человек с бесцветными глазами, представившийся:

– Капитан Пальчиков.

– Роман Песков.

– Взрыв произошел в три часа ночи. Что вы делали в это время?

– Спал.

– Хорошо. Сейчас дадите подписку о невыезде и распишитесь где указано, – постановил капитан.

Я подписал бумажку размера А-5, подписывать бумажки большего формата остерегся. Кинул взгляд на Иду, делавшую страшные глаза и запрещавшую мимикой что либо делать.

Я отложил ручку в сторону. Ида наехала на капитана:

– Кэп! Але! Может почитаешь уголовный кодекс? Адвокатов подождать нет желания? Куда гонишь?

Капитан махнул рукой в мою сторону, изображая разрешение уйти. Это хорошо. Но непонятно, куда уходить. Мой кабинет взорван.

На выходе из здания, за красно-белыми лентами столкнулся с Яной. Ну наконец-то!

– Значит так. Я домой. Тут поработать не дадут. Ты иди к Сергею, пусть все звонки с моего рабочего телефона перенаправит на твой мобильный. На звонки отвечай – комментарий будет завтра! Понятно?

– Да!

– Все остальное как обычно. До завтра!

Я вернулся домой в десять. Один за другим принял два телефонных звонка, странных. Первый был от Жоркиного друга. Так представился звонивший и, не дав прикинуть: «Откуда у Жоры друзья?», сообщил, что я – подозреваемый номер один, ибо пожар выгоден хозяину холдинга, то есть мне.

«Никакой выгоды в холдинге нет, одни кредиты…» – меланхолично подумал я.

Незнакомый друг нагнетал: в хозяйственных делах обнаружены нарушения, в налогах – недоплаты, моя персона фигурирует в делах по убийствам и хищениям...

«Сейчас идет допрос главбуха и безопасника. Они рассказывают много интересных вещей, так что…» – неопределенно закончил звонивший.

Кхм. Главного бухгалтера в холдинге не было с тех пор, как Жорик создал монструозную схему, в которой числились двадцать пять главбухов согласно штатного распоряжения двадцати пяти обществ с ограниченной ответственностью. При этом самый главный бухгалтер, знавший о движении всех денег Промы, отсутствовал. Деньги перетекали со счета на счет и каждый промовский бухгалтер мог отследить только свой ручеек. Марина занималась официальной частью, то есть двадцатью пятью налогоплательщиками и минимизацией платежей, распределяемых между калмыкской и хрякинской налоговыми инспекциями. За рекой и всеми ее притоками наблюдали Юрик и Константин, директор департамента аудита. Конечную точку потока знал только я. Схема, разработанная три года назад, была не раскрываема. Безопасника в холдинге тоже не было. Был Яша, официальный кандидат наук, руководитель научной группы. Безопасником его никто не называл. Разве что Доцент* за глаза. Яшу сравнение с Евгением Леоновым бесило страшно.

– Что делать? – на всякий случай спросил я незнакомца.

– Исчезнуть. Завтра будут паковать. А может и сегодня.

Раздался второй звонок. Сиплый голос прозвучал, как обухом по голове ударил:

– Здравствуй, Ромочка. Это Биба. Ты зачем так делаешь? Забрал хату у хороших людей, а сам пропал! Ёк-макарёк! Мы тут пыхтим-шкворчим, Майами Дейд* на уши ставим, а ты в Москве бороду клеишь и фаску протягиваешь. Ты так не делай! Береги себя.

Я не успел слово сказать, трубку повесили. Хм. И этот звонок непонятен. У меня дом в округе Броуард, а не в Майами Дейд. Странно. С другой стороны, если какой-то Биба сюда звонит из Майами, дела худы до смешного. Надо в Хрякино ехать, поближе к охране. С другой стороны – а там что делать?

Я прошел по квартире, собирая наличность из карманов и тумбочек – полсотни банкнот с Франклином и пара пачек рублевых купюр, от которых отвык. У прикроватной тумбочки оказался в ступоре. Гранаты не было. Граната кочевала по полкам квартиры с первого дня, а теперь пропала. Непонятно. Ничего не понятно.

Я вышел на улицу. Никто у подъезда не дежурил и за мной не шпионил.

Куда идти? Что делать? Я достал коммуникатор, перелистал список московских контактов. Никого, кто может приютить на пару дней, не нашел.

Вышел на улицу, побрел куда глаза глядят.