У здания Промы перед ограждением
У здания «Промы» перед ограждением из красно-белых ленточек толпились зеваки, за ограждением сновали милиционеры и штатские с корочками. Меня провели сквозь черные, пахнущие золой и кислой пеной, коридоры в кабинет Иды, не тронутый пожаром.
Ида притулилась к гостевому диванчику. За ее столом шмыгал носом человек с бесцветными глазами, представившийся:
– Капитан Пальчиков.
– Роман Песков.
– Взрыв произошел в три часа ночи. Что вы делали в это время?
– Спал.
– Хорошо, поговорим завтра в присутствии адвоката. Сейчас дадите подписку о невыезде, – скомандовал капитан.
Я подписал три бумажки размера А-5, подписывать бумажки большего формата отказался. Глянул на Иду.
Ида посмотрела на капитана, как на идиота:
– Кэп! Может дождешься адвокатов, ты куда гонишь?
Капитан махнул в мою сторону рукой, изображая разрешение уйти. Это хорошо. Но непонятно, куда идти, мой кабинет взорван.
Меня вывели из здания. Я столкнулся с секретаршей Яной. Ну наконец-то!
– Значит так, Яна. Я домой. Тут поработать не дадут. Ты иди к Сергею, пусть он все звонки с моего рабочего телефона перенаправит на твой мобильный. На звонки отвечай – комментарий будет завтра! Понятно?
– Да!
– Все остальное как обычно. До завтра!
Я вернулся домой в десять. Один за другим принял два телефонных звонка, странных, ошеломляющих. Первый был от Жоркиного друга. Так представился звонивший и, не дав прикинуть: «Откуда у Жоры друзья?», сообщил, что я – подозреваемый номер один, ибо пожар выгоден хозяину холдинга, то есть мне.
«Ничего в холдинге нет и выгоды тоже, только кредиты остались…» – меланхолично подумал я.
Незнакомый друг перечислил: в хозяйственных делах нарушения, по налогам преступления, моя персона фигурирует в делах по убийствам и похищениям...
«Сейчас идет допрос главбуха и безопасника. Они рассказывают много интересных вещей, так что…» – неопределенно закончил звонивший.
Кхм. Главного бухгалтера в холдинге не было с тех пор, как Жорик создал монструозную схему, в которой числились двадцать пять главбухов согласно штатного распоряжения двадцати пяти обществ с ограниченной ответственностью. При этом самый главный бухгалтер, то есть тот, который знал о движении всех денег Промы, отсутствовал. Деньги перетекали со счета на счет и каждый промовский главбух мог отследить только свой ручеек. Марина занималась официальной частью, то есть двадцатью пятью налогоплательщиками и минимизацией платежей. За рекой и всеми ее притоками наблюдали Юрик и Константин, директор департамента аудита. Конечную точку потока знал только я. Схема, разработанная год назад, была не раскрываема. Безопасника в холдинге тоже не было. Был Яша, официальный кандидат наук, руководитель научной группы. Безопасником его никто не называл. Разве что Доцент* иногда за глаза. Яшу сравнение с Евгением Леоновым бесило страшно.
– Что делать? – на всякий случай спросил я незнакомца.
– Исчезнуть. Завтра будут паковать. А может и сегодня.
Раздался второй звонок. Неприятный сиплый голос прозвучал, как обухом по голове ударил:
– Здравствуй, Ромочка. Это Биба. Ты зачем так делаешь? Забрал хату у хороших людей, а сам пропал! Ёк-макарёк! Мы тут пыхтим-шкворчим, Майами на уши ставим, а ты в Москве бороду клеишь и фаску протягиваешь. Ты так не делай! Береги себя.
Я не успел слово сказать, трубку повесили. Хм. Если какой-то неведомый Биба сюда звонить, дела худы до смешного. Надо бы в Хрякино переехать, поближе к охране. С другой стороны – а там что делать?
Чертыхаясь, я прошел по квартире, собирая наличность – две упаковки с Франклинами и пачки рублевых купюр, от которых давно отвык. Открыв прикроватную тумбочку, оказался в ступоре. Гранаты не было. Граната кочевала по полкам квартиры с первого дня, а теперь пропала. Непонятно. Ничего не понятно. В довершение всех неприятностей загранпаспорт сгорел в офисном сейфе. Совсем беда!
Я вышел на улицу. Никто у подъезда не дежурил и за мной не шпионил.
Куда идти? Что делать? Я достал коммуникатор, перелистал список московских контактов. Никого, кто может приютить на пару дней, не нашел.
Вышел на улицу, побрел куда глаза глядят.
