У здания Промы перед ограждением

У здания «Промы» перед ограждением из красно-белых ленточек толпились зеваки, за ограждением сновали милиционеры и штатские с корочками. Меня провели сквозь черные, пахнущие золой и кислой пеной, коридоры в кабинет Иды, не тронутый пожаром.

Ида притулилась к гостевому диванчику. За ее столом шмыгал носом человек с бесцветными глазами, представившийся:

– Капитан Пальчиков.

– Роман Песков.

– Взрыв произошел в три часа ночи. Что вы делали в это время?

– Спал.

– Хорошо, поговорим завтра в присутствии адвоката. Сейчас дадите подписку о невыезде, – скомандовал капитан.

Я вернулся домой в десять. Один за другим принял два телефонных звонка, внезапных, ошеломляющих. Первый был от Жоркиного друга. Так представился звонивший и, не дав прикинуть: «Откуда у Жоры друзья?», сообщил, что я – подозреваемый номер один, ибо пожар выгоден хозяину холдинга, то есть мне.

«Ничего в холдинге нет. Деньги на ГКО просраны, остальное под кредиты заложено…» – меланхолично посчитал я.

Незнакомый друг продолжил перечисление моих прегрешений: в хозяйственных делах нарушения, по налогам преступления, моя персона фигурирует в делах по убийствам и похищениям...

«Сейчас идет допрос главбуха и безопасника. Они рассказывают много интересных вещей, так что…» – неопределенно закончил звонивший.

Кхм. Главного бухгалтера в холдинге не было с тех пор, как Жорик создал монструозную схему, в которой числились двадцать пять главбухов согласно штатного распоряжения двадцати пяти обществ с ограниченной ответственностью. При этом самый главный бухгалтер, то есть тот, который знал о движении всех денег Промы, отсутствовал. Деньги перетекали со счет на счет и каждый промовский главбух мог отследить только свой ручеек. За рекой и всеми ее притоками наблюдали Юрик и Константин, директор департамента аудита. Конечную точку потока знал только я.

– Что делать? – на всякий случай спросил я незнакомца.

– Исчезнуть. Завтра будут паковать. А может и сегодня.

Раздался второй звонок. Неприятный сиплый голос прозвучал, как обухом по голове ударил:

– Здравствуй, Рома. Это Шура. Ну ты куда пропал? Ёк-макарёк! Мы тут пыхтим-шкворчим, Майами на уши поставили, а ты в Москве бороду клеишь и фаску протягиваешь. Ты так не делай! Береги себя.

Я не успел слово сказать, трубку повесили. Хм. Если какой-то неведомый Шура сюда звонить, дела худы до смешного. Надо бы в Хрякино переехать, поближе к охране. С другой стороны – а там что делать?

Чертыхаясь, я прошелся по квартире, собирая наличность – две упаковки с Франклинами и пачки рублевых купюр, от которых давно отвык. Открыв прикроватную тумбочку, оказался в ступоре. Гранаты не было. Граната кочевала по тумбочкам квартиры с самого первого дня, а теперь пропала. Непонятно. Ничего не понятно. В довершение всех неприятностей мой загранпаспорт сгорел в офисном сейфе. Совсем беда!

Я вышел на улицу. Никто у подъезда не дежурил и за мной не шпионил.

Куда идти? Что делать? Я достал мобильный телефон, перелистал список московских контактов. Никого, кто может приютить на пару дней, не нашел.

Вышел на улицу, побрел куда глаза глядят.