Никуда никому
Никуда никому убежать не удалось. Тра-та-та! Тра-та-та!!!
Танкисты автоматными очередями рассекли обоих пэтэушников. Остальные пассажиры попадали кто где и затихли.
Я тоже вжался в песок. В голове долбилось: «неможетбыть! неможетбыть! неможетбыть!» Перед глазами мелькало одно и то же. Пэтэушники, взмахивающие руками и падающие на песок как марионетки*, бескостные куклы.
Это смерть.
Впервые в жизни я оказался очевидцем убийства. Смесь ужаса с отторжением реальности обволокла сознание. Внутренности переплелись в комок и полезли наружу. Я насилу подавил волну, нет, цунами тошноты. За первым накатом тошноты последовал второй, послабее. Потом третий, умеренный. Четвертого почти не было.
В голову залезли слова из любимой песни маминого брата: «Кукол снимут с нитки длинной и, засыпав нафталином в виде тряпок сложат в сундуках.»
Я приподнял голову, сфокусировался.
Танкисты стояли у машины. Напротив переминались с ноги на ногу четыре голых женщины. Поодаль мялись три мужика, одетые.
Командир принялся за свое. Массируя рукой член, приблизился к одной из женщин, кивнул ей, давай сама-сама. Женщина легла на тряпку, полусогнула в коленях и широко раздвинула ноги. Танкист, не прекращая онанировать, встал над ней. Где-то через минуту прекратил теребить достоинство. Отвел руку в сторону, член завис на полчетвертого. Был как бы готов как бы к вхождению в чужую плоть. Танкист принял упор лежа, пристроился к женскому лону и, по-собачьи поерзав, начал совершать поступательные движения.
Фрикционировал бодро и даже мощно. Женщина перемещалась по тряпке взад-вперед с выдающейся амплитудой* и постанывала. Через минуту она приобняла насильника, чем вызвала бурю эмоций у стоявших рядом танкистов. Жестикулируя и похохатывая, они что-то покрикивали товарищу, кинули патрон в его задницу.
Пленники смотрели на творящееся безобразие не шевелясь.
Минуты через две совокупляющиеся кончили, обоюдными стонами вызвав прилив энтузиазма у военных и оторопь у плененных. Как только насильник поднялся и взял в руки автомат, его друзья поскидывали одежду и в момент овладели женщинами, отдавшимися безропотно и молча. Я сполз с бархана вниз, зацепился взглядом за гранату, валявшуюся рядом. Что делать? Взять в руки, выдернуть чеку, как на уроке начальной военной подготовки*, и метнуть в сторону врага? Поможет? Возможно.
Я взял гранату, подержал на весу... отложил. Не поможет. Никому. Пусть идет чередом без вмешательств с моей стороны. Может, кому-то хуже, но мне не нужны посмертные подвиги. Я всего лишь хочу жить, никому не мешая... и, похоже, не помогая…
