День мог закончиться разочарованием

День мог закончиться разочарованием, но меня снарядили бутылкой «Jameson 15 Year Old Pure Pot*». Нектар!

Я обсвинячился, потерял контроль над телом, временем и пространством. Мир оказался седьмым элементом эйфории*. Разум вылетел за границы бытия и там, зарядившись алкоголием, усевшись на облаке и свесив ножки, наблюдал, как мое тело перемещают в аэропорт, проводят в вип-зал, сажают в бизнес-класс, обслуживают, выгружают, транспортируют в отель «Инн оф зе Парк Лондон», заселяют в номер, где пьяный Рома обозревает с балкона окрестности... Недолго. С первыми позывами на рвоту оттащил Боб, адвокат, отвечавший за мое пребывание в Европе.

Фух!

С утра Боб прокатил маршрутом «Инн оф зе Парк» – «Харродс*» – «Селфридж*» – «Инн оф зе Парк». Поездка навеяла воспоминания трехлетней давности, когда катался с Жорой по барахолкам в Луже и на ЦСКА. Боб таким же макаром заставил старые одежды выбрасывать в помойные баки.

Что?!

Я приехал разодетым, как успешный коммерсант! Одежда дорогая-богатая без изъяна от Верочки и ее подружек! Фуфел не пройдет!

Боб ответил сначала кратко, по-джентльменски: «Б-гг». Потом усугубил, передразнивая Дженис из «Друзей»: «Oh my gawd!»

Меня переодели в серый костюмчик. Десяток других, совсем убогих с несчетными рубашками, платками, носками, туфлями – отправили доставкой в номер. Туда же отправился набор для пляжного отдыха – бриджи, шорты, поло, рубашонки-распашонки, непонятно зачем купленные за огромные тыщи. В каких местах щеголять? На Борисовских прудах?

Вечером примерял обновки напротив зеркала.

Эге!

Увидел не щуплого коммерса из Москвы, а натурального Ричарда Гира из «Красотки»*, успешного бизнесмена! Развить мысль не получилось. В номер ворвался Боб и потащил в лондонскую ночь!

Ночь была полна огня.

Мы посидели в кафе возле отеля, потом в пабе за отелем, сделали пару шагов и оказались на ипподроме. Вернее, на дискотеке под названием «Ипподром».

Вау!

Какие там двигались мальчики. Какие там зажигали девочки! Боб усадил меня за вип-столик, а это значило, что блистающий мир оказался моим!

Боб, окруженный мальчиками, подливал и разливал. Я, окруженный девочками, провозглашал «Чирс!». Перемещались на танцпол, двигались, возвращались. Музыка грохотала. Алкоголь извергался. Я натурально повелевал миром, сотканным из эйфории и грез: – Эта девушка моя сегодня. Этот мир мой навсегда...

Вернулся в отель с Сарой и ее подружкой Дженнифер. По приезду, Дженни упала на диванчик в гостиной, мы с Сарой переместились на кровать. Секс оказался исполнением инструкций: "Так неудобно", "Так не могу", "Так не нравится".

Инструкции отдавались на английском языке, но в непонятном произношении. Я переспрашивал, как удобней принять мой член, перестраивался, подстраивался, утомился, уснул не кончив.

В шесть утра Сара с Дженни разбудили мольбой о помощи: обеим возвращаться в дальние бундоки*, не могу ли оплатить такси, недорого, по двести фунтов за маршрут. Бундоки в разных концах Лондона.

Наличные девчонкам выдал. Уснул не надолго, до приезда Боба в восемь.

Он собрал в кучу мое тело с документами и переместил к нотариусу. Там я пять часов потратил на подпись бумажек, предварительно зачитываемых на непонятном английском языке.

Уф! Так-то английский язык я понимал, но не лондонский юридический воляпюк*. Зачем время тратим? Дайте что надо подписать, я подпишу и разойдемся! 

На выходе из конторы Боб вручил мобильный телефон для экстренной связи и предложил культурную программу: галерея Тейт*, музей Виктории* и еще что-то, не расслышал. Очаги культуры с его слов находились в пределах ходьбы, за углом.

Я отказался. Боб пожал плечами, усадил в таксомотор и отправил в отель.

Поездка заняла две минуты. Выгрузившись, я потопал не в отель, а в парк напротив, в Гайд-Парк.