Другой термин, придуманный Жориком

Другой термин, придуманный Жориком, «Клинт Иствуд», значил: «Кто первый нажмет на курок – тот прокурор». Услышав имя голубоглазого ковбоя, я отправлялся к Яше, ставленнику Василича, то есть Владимира Васильевича, с указанием на источник проблемы, цивилизованно не решаемой.

Кто такой Яша? История не долгая.

Летом Сева, отвечавший за безопасность, доложил, что здоровье не то, печень не луженая. Не может бухать как прежде с лампасами*, деньжат накопил, уезжает в Чехию на ПМЖ. Кандидата на замену не нашел, но рекомендует обратиться к Владимиру Васильевичу.

Жоркин водитель оказался не майором, как послышалось мне при трудоустройстве, а генерал-майором, выведенным из штата СВР и отправленным на вольные хлеба четыре года назад после сокращения генералитета*, как и десяток его коллег-служак. Ушлый Жорка о героическом прошлом Василича знал, но оба-два, как бывалые разведчики-нелегалы, генеральские погоны Василича не светили, пользовались схемой из детективов, где фиксер* под видом персонального водителя таскается с патроном и вникает в происходящее на месте событий.

Переходить на официальную должность начальника службы безопасности Василич отказался: «Мне это не надо. Я не Бобков*.»

Общий секрет Василича с Жоркой я узнал случайно, когда заметил аномалию в зарплатной ведомости: каждую неделю три тысячи долларов некоему Казбеку Волкову. Казбека никто не видел, деньги за него получал Жорик. Я подумал, на карман притыривает, позубоскалил: тут вся контора в твоей собственности, к чему мелочиться? Жорик вздохнул и раскрыл тайну Василича, закончив убедительным приказом: «Никому ни слова!»

Хорошее дело!

Я регулярно советовался с Василичем по экспортным манипуляциям и хитростям. Старик знал европейские рынки на ять! Выдал пару мутных схем и сдал контакт в МИДе, способный предоставить четкие схемы на возмездной основе.

Дуэт Василича с Олеговичем в свое время принес холдингу многие миллионы. Тут и сто тыщ зарплаты не жалко!

Что ж.

Как Сева советовал, отправился в комнату охраны, отозвал Василича. Обрисовал задачу – надо Севу заменить. После некоторого размышления Василич продиктовал номер телефона, по которому дозвонюсь до человека, достойного возглавить нашу службу безопасности. Ветеран частей спецназначения, получивший контузию при новогоднем штурме Грозного*, сейчас в отпуске по ранению, имеет смысл перехватить. Грамотный парнишка!

На следующий день в Жоркином кабинете собеседовался высокий, плечистый, поджарый брюнет с черными глазами, тонкими линиями лица и не хищной, но хищнической улыбкой, как у барса, обожравшегося мяса и теперь наблюдающего за снующими мимо козлятами.

Как только я вошел, Жорик пояснил:

– У Карабаса крыша поехала после взрыва. Он на родину вернулся в Рыбинск. На богомаза учится, если не врут. В общем, Карабасу аллес капут.

Я с удивлением принял новость. Карабас отлеживался в палате по соседству со мной. Он пострадал стократ больше и очень повезло, что взрыв случился напротив больницы. Вернули к жизни. Что потом – я не в курсе, убыл на лечение в ЛА. Оказывается, Карабас вон чего отчебучил. Впрочем, за год, пока он тенью следовал за мной от порога квартиры и обратно до порога, я убедился, что незаурядного таланта человек, но талант закопан глубоко.

Воспоминания прервал громкий хохот. Жорик с Яшей, сидевшие на диване и распивавшие коньяк из трех фужеров, ржали как жеребцы... Ах, да. Третий налит для меня. Я зацепил фужер, глотнул, сосредоточился. Яша улыбался, вспоминая:

– …ну да, я в душе сионист*, но не жидовская же морда. Поржали с комбатом, а на следующий день штурм. Моих ребят к его батальону приписали для выполнения задачки. Ребята потом прикалывались: пока настоящие евреи с чехами Москву пилили, я как русский Ваня на бэтре Грозный штурмовал.

– Чего пилили? – переспросил нетрезвый Жорик.

Я перевел взгляд на пустую бутылку. По двести грамм накатили, не его доза. Яков сидел напротив с чистым взором:

– Ребята сказали, что штурм был показухой для отвода глаз. Еврейская мафия чего-то с чеченской в Москве не поделила и занесла денег, чтоб устроили фестиваль песни и пляски с фейерверками, а нам поставили задачу какие-то документы добыть и уничтожить.

– Понятно, – согласился Жорик. – Мы тоже дела решаем, деньги носим, фестивали с фейерверками устраиваем. Но теперь ты будешь не на бэтре. Мы не Родина-мать. Своих не бросаем.

– Хотелось бы верить, – улыбнулся Яков. – Только зачем я вам?

– Ну, это… – Жорик вдохнул побольше воздуха, взял в руки бутылку, удивился пустоте, сходил к шкапчику, вернулся. Налив себе и Яше до краев, продолжил:

– Есть две задачи. Первая почти невыполнимая, но я в тебя верю. Так вот. Первая задача – чтобы с головы Романа Викторовича волос не упал. Вторая попроще. Если кто-то что-то за периметром Промы не понимает, надо объяснить, чтоб понимал и не путался под ногами. Ясно излагаю?

Взгляд Жоры стал трезвым, магнетическим, засасывающим в пучину страха. Яша, глядя Жорику глаза в глаза, выдержал положенное время и с легкой ухмылкой заявил:

– Так точно, но я не по этой части.

Жорик, играя желваками в паузах, чуть слышно ответил:

– И не надо, чтоб ты был по этой части... Надо, чтобы все остальные знали – путаться под нашими ногами не следует... Каким образом ты это знание распространишь, безразлично... Бюджет получишь отдельный... Какой скажешь, такой нарисуем, никаких отчетов... Уточнение: если где спалишься – про нас ни слова. Адвокаты отмажут, но при условии: никто не должен знать, что куролесил в наших интересах. Официально будешь числиться мэнээсом в институте напротив.

– Зачем мэнээс?

– Схема рабочая. За год оформим на тебя кандидатскую диссертацию. После защиты кати сизым голубем в Европу, либо в госструктуру устраивайся, либо у нас получай повышение довольствия, не обидим. Ну так как?

– Надо подумать.

– Думай. Недолго. Время поджимает. За час надумаешь?

В отличие от прошлых лет я при жестком разговоре чувствовал себя умиротворенно. Растущий бизнес требовал жестких решений. Я наконец дочитал книжку «Атлант расправил плечи» и понял ее смысл: если кто-то что-то не понимает, надо объяснить, чтоб понимал и не путался под ногами.